66 
– А он еще и отказывает?
– Запросто. Если человек всего лишь дурью мается или с жиру бесится, не срабатывает портал. Впрочем, иногда и срабатывает – весьма назидательно и наглядно. В частности, половина бывших наших бойцов, сунувшихся туда в поисках пути, оказались в своих родных деревнях.
Кантор немедленно вспомнил Лабиринт с его своеобразным чувством юмора, но все же идея показалась ему занятной.
– Приду, – кивнул он.
– Я так и знал, – рассмеялся Торо. – Шагнуть в неведомое для тебя и проще, и интереснее, чем поразмыслить о жизни и своем месте в ней. Вечный Воитель не велит вам задумываться об абстрактных вещах. А Бессмертный Бард, напротив, не дает увязать возвышенные материи с реальной жизнью. И кто бы из них ни покровительствовал тебе сейчас, результат один.
– Уж богов-покровителей бы не трогал! – возмутился Кантор. – Ты же в них не веришь!
– Зато ты веришь. А я для тебя говорю. Доступным тебе языком. И коль уж зашла речь о языческих богах, подозреваю, что светлоликая Мааль-Бли должна быть на тебя в большой обиде.
– И это мне говорит христианин! – еще пуще возмутился Кантор, главным образом оттого, что почувствовал справедливость упрека. – Что б ты понимал в обидах светлоликой, теолог недоделанный! Да с тех пор как ты дал обет целомудрия, она и не смотрела в твою сторону, не говоря уж о консультациях!
– Ну надо ж было что-то делать, когда я первый обет сломал, – ничуть не смутился святой отец. – А целомудрие – это самый ходовой и действенный обет у нас в Мистралии. Хотя лично мне он ничего не убавил и не прибавил. Дар утешения у меня с рождения был, только его не разглядели вовремя. Посмотрели, что парень здоровый, крепкий, крестьянским трудом закаленный, и решили – пойдет в боевые монахи. Проявит интеллект и силу веры своей – пойдет выше, получит сан, а там как Господь даст… Ну, что из этого вышло, я тебе рассказал. Так что обет целомудрия – это у меня что-то вроде пожизненного покаяния. А слушать исповеди и наставлять на путь – природный дар плюс немного образования.
– Пойти, что ли, и мне в священники? – очень серьезно спросил сам у себя Кантор, надеясь поддеть невозмутимого товарища.
Торо не поддался на провокацию. Хитро хмыкнул и посоветовал:
– Попробуй. В нечестивом вертепе, именуемом храмом Мааль-Бли, тебя примут с распростертыми объятиями и даже не спросят, сколько тебе лет и веришь ли ты хоть во что-нибудь. У тебя ведь тоже… природный Дар.
Кантор хотел опять заругаться, но вспомнил дедушку и смолчал.
Торо на этом прекратил свои глупости и перешел на нейтральные темы, зато внутренний голос, почерпнувший вдохновения в насмешливом совете святого отца, издевался над Кантором до глубокой ночи.
ГЛАВА 6
И вот, сделавшись прежним Муми-троллем, он предстал перед ними цел и невредим, во всей своей красе.
Т. Янссон
Цепочка странных совпадений не оборвалась на побитом аферисте. Пятое событие произошло на приеме в честь дня рождения ее величества, на который Ольга в такой панике собиралась.
Платье, выбранное для сего торжественного случая, она благополучно припалила ненавистным утюгом еще вечером. И быть бы бедной Ольге в истерике и депрессии, не окажись рядом сообразительной Зинь. Уж что неудавшаяся звезда умела хорошо, так это находить правильные слова для утешения.
– Послушай, – задумчиво сказала подружка, рассматривая погубленное платье и не обращая внимания на Ольгины всхлипы, – а на кой тебе вообще эти дворянские шмотки? Можно же красиво одеться и во что-то другое. Чтобы тебе самой нравилось. Тебе же не предписано их таскать. Да и то, что предписано, ты все равно не носишь, я сама видела, у тебя единственный чепчик служит для накрывания заварочного чайника.
Ольга тихонько шмыгнула носом:
– Поклянись, что никому не скажешь.
– Чтоб я сдохла!
– Мне пару недель назад дворянство пожаловали. Только ты не говори никому!
– Так тем более! Это же не значит, что ты теперь должна наряжаться именно так, как большинство молодых дворянок. Они-то все это барахло на себя тянут не потому, что так предписано, а чтобы выпендриться посильнее. Чем выше сословие, тем свободнее должен быть человек! И вообще, ты живешь в Лоскутном квартале, значит, ты бард, а класс – это больше чем сословие. Бард может надеть на себя что угодно, и никто не удивится, не скажет, что он неподобающе одет.
– Да какой же я бард! – взвыла Ольга. – Я же ничего не умею!
66 
