43 
Внутри произошло некоторое шевеление, и дверь опять отворилась. На этот раз на переговоры с восставшей из гроба подругой вышел Юст. Отважный драматург едва держался на ногах и источал убийственный аромат спиртного, чем, видимо, и объяснялась его невероятная смелость.
– Вы в своем уме? – накинулась на него Ольга, для верности попросив придержать дверь верного Пако, который в любом случае был надежнее ее сапога. – Чего вы визжите и шарахаетесь? Я возвращаюсь домой, целую луну протаскавшись по дорогам, а вместо ванны и теплой постели получаю рассказы о своей безвременной кончине и толпу перепуганных мракобесов со святой водой!
Юст, немного опомнившись, застенчиво спрятал за спину серебряную вилку и одновременно попытался развести руками. Получилось не очень.
– Есть тут кто трезвый? Помогите Хулио распрячь лошадок и покажите, куда их поставить. И фургон надо в гараж… тьфу… ну ты меня понял, да?
– Тарьен трезвый, – отрапортовал драматург. – Почти совсем.
– А где мои вещи? Вы их правда сюда перетащили?
– Там… – неопределенно кивнул Юст, отступая от двери. – В сундуках…
– Отлично. – Ольга повернулась к фургону и приглашающе махнула рукой. – Мадам Катрин, Инес, заходите.
Мимо нее с радостным гавканьем пронесся Шарик, узнавший родимый дом, где столько вкусного было сожрано и сколько занятного погрызено. За ним с интересом устремились цирковые собаки, изрядно обогнав хозяев.
Ольга поймала за палец стеснительного Пако и решительно потащила за собой. Что-то ей подсказывало – ее старые друзья и друзья новые быстро перезнакомятся и найдут общий язык и без нее, но вот тролля надо представить во избежание недоразумений.
А потом – в ванную! И ужинать!
Только тут она сообразила, что ни естественный запах тролля, ни самогонный перегар, ни табачный дым в насквозь прокуренной комнате, ни аромат подгоревшей еды с кухни не вызывают у нее никаких посторонних ощущений и не в силах отбить зверского желания что-нибудь сожрать! Или кого-нибудь, после трех месяцев полуголодного существования это уже не имеет значения… Господи, неужели это мерзкое состояние наконец закончилось и можно нормально поесть, не давясь каждым куском и не опасаясь, что через пять минут все съеденное окажется на дороге?
В гостиной обнаружилось еще человек десять, в основном знакомые из театра, но двух подозрительных девиц Ольга совершенно точно видела впервые.
– Юст?! – угрожающе вопросила она и даже сама себе удивилась – до того внушительно это прозвучало. – Вы что, все здесь живете?
– Нет-нет, – торопливо отчитался Тарьен, отличавшийся повышенной чувствительностью к наездам. – Здесь живем только мы… то есть я с семьей, Юст и Бандерасы. А остальные просто в гостях.
– Как вам вообще пришла в голову такая идея?
– Что касается нас… то есть меня и мамы… к нам пришла вовсе не идея, а какой-то незнакомый господин, который принес странное письмо, якобы от Жака, с просьбой поселиться здесь и присмотреть за домом. И еще какие-то документы… доверенности… договора… не помню уже… Мы посоветовались с Лукасом, и он сказал, что все в порядке…
– А остальные? – продолжала допытываться Ольга, пытаясь одновременно понять, чьих рук это дело и какого уровня должна быть подделка, чтобы Лукас ничего не заметил.
Новый бухгалтер театра, сменивший безвременно уехавшую Зинь, поступил к ним по рекомендации лично господина Пуриша и поводов сомневаться в своей квалификации до сих пор не давал, несмотря на юный возраст. Но любая бумага, якобы подписанная Жаком, могла быть только поддельной, ведь сам Жак сейчас в лучшем случае томится в подвалах департамента Безопасности и никаких писем рассылать не может…
– Юст первым сообразил, что таким образом можно сэкономить на квартплате. И переехал сюда вместе с твоими вещами. На следующий день притащили узлы и инструменты близнецы, которых как раз выселили за неуплату.
– Странно, что на этом великое переселение экономных бардов закончилось, – не удержалась от колкости Ольга. – И как это вы не перебрались сюда всем театром?
– Ничего странного, – флегматично поведал Луис Бандерас. – Когда эта бедная больная женщина увидела, что количество жильцов в доме увеличивается с каждым днем, она… э-э-э… рассердилась. Это было стихийное бедствие, божья кара и нашествие варварской орды в одном лице. В общем, кто не успел, тому не повезло.
– Ну что ж, – решительно заявила Ольга, – теперь здесь буду жить еще и я. Потому что мне совершенно некуда податься со своими сундуками, к тому же я пригласила в гости этих замечательных господ, которые фактически спасли мне жизнь и которых я хочу подобающе отблагодарить.
43 
