57 
Ответ нашелся спустя десять секунд, хвала всем богам и болтливому языку Жака. На радостях Ольге даже не пришло в голову, что упомянутые люди должны были додуматься до того же самого еще луну назад. Она и задумываться над такими сложными вопросами не стала – ноги сами понесли ее в квартал Пляшущих Огней, к лавке почтенного Цыня.
К сожалению, судьба оказалась скупа на подарки – на двери магазинчика красовались три здоровенных замка и аккуратная табличка с каллиграфической надписью: «Уехал за товаром».
Глава 6
Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?
Э. Успенский
Кангрем загнал свою развалюху в гараж и тоскливо полюбовался на дверь лавки, представляя, как потешался убас Кетмень, если он сегодня заходил. Вот добрая девушка Ллит, в отличие от всяких господ начальников, никогда не насмехается над безграмотными дикарями. Она просто от чистого сердца исправляет ошибки. Правда, о том, как хозяин будет отмывать двери, она не особо задумывается – красная краска так нарядно смотрится поверх черных каракулей… И где только она эту краску взяла?
Он прикинул, как будут смотреться на двери одиночные буквы, раскиданные в произвольном порядке, и решил, что, пожалуй, сойдет. Если исходный текст стереть, красные буквы останутся в одиночестве и что-либо означать перестанут. А со временем они и сами сотрутся и облупятся.
Кангрем достал из багажника тряпку, энергично провел пару раз по двери и обреченно помянул чью-то абстрактную мать. Красная редакторская краска не успела высохнуть, и теперь дверь имела такой вид, будто прямо перед ней кто-то долго и трудно умирал от кровопотери, отчаянно за эту дверь цепляясь в безуспешных попытках встать.
В сердцах он швырнул тряпку оземь, запер гараж и вошел в лавку, грустно размышляя над вариантом заставить Ллит покрасить эту дверь полностью. Он и сам давно собирался ее покрасить, но не в красный же цвет!
В лавке было пусто и чисто – так же как и в жилой комнате. Если волшебники и являлись сюда, то ненадолго. Эти вежливые культурные люди, в отличие от девочки Маши, ничего руками не трогали, не сидели на чужих стульях, не спали в чужих кроватях и не ели чужую кашу. Пришли, посмотрели на пустую хату и тихо ушли.
«Вот и хорошо, что никого нет, – с некоторым облегчением подумал Витька, между делом добывая из тумбочки запасенный вчера чугунок с кашей, укутанный в обрывок старого одеяла. – Хоть отчет напишу спокойно и вовремя».
На ходу черпая ложкой кашу, ибо проголодался за целый день блуждания по пустошам в поисках некой привидевшейся начальству «импульсной аномалии, предположительно подпольной кабины», Кангрем спустился в подвал. Там его ждал застоявшийся без дела казенный компьютер с неразобранной почтой, наверняка включавшей несколько сотен страниц непрочитанных приказов, распоряжений и инструкций, которые регулярно спускались сверху и которые полевые агенты прилежно складывали в архив с искренней убежденностью, что непременно все это когда-нибудь прочитают. Вот как только у них будет время, так и сразу.
У двери он перехватил поудобнее чугунок, зажал в зубах ложку и особым образом повернул освободившуюся правую руку, чтобы активировать имплантированную дистанционку. Кусок стены отъехал в сторону, затем с тихим жужжанием отодвинулась дверь, и отважный полевой агент с изумлением обнаружил, что его здесь, оказывается, дожидаются не только плоды штабной бюрократии.
– Ой, Митька! – воскликнул он, не зная, радоваться ему или пугаться. – Где ж ты был-то до сих пор? Я тебе писал-писал…
– Я знаю, – степенно кивнул покойный дружбан из Первого Оазиса. – Я читал.
– Так чего ж ты…
– Так получилось. И потом, я ведь тебе ответил.
– Ну да, ответил… – обиженно проворчал Кангрем, поискал взглядом, куда бы поставить свою кашу, и присел, устроив чугунок прямо на коленях. – «Извини, писать пока не могу», и весь ответ! Шеф тут весь регион морально изнасиловал, о тебе вопрошая!
– Я действительно не мог. Меня переселили. Ты не представляешь, к каким ухищрениям мне приходилось прибегать, чтобы хотя бы раз в пару недель отписываться начальству. Да и то на нормальные отчеты не было времени, так, пару слов, чтобы хоть не сочли погибшим да не зачистили кабину.
– Мить, – грустно напомнил Витька, – так ты ведь и правда в некотором роде… того. А сегодня как вырвался?
– Повелитель послал.
57 
