3 
Элмар в своем репертуаре — наглядно и доступно… Вот только с тактичностью сегодня не получилось. Король отвлекся от набивания трубки и заметил:
— Не имеет значения, пример все равно был исключительно теоретическим. Элмар лишь хотел обратить наше внимание на такой нюанс, как сила духа. Это тоже играет свою роль, хотя и не всегда может компенсировать недостаток силы телесной.
— Так что, вы хотите сказать, что я должен был драться?
Элмар холодно пожал плечами.
— Это твое дело, и только твое. Ни ты, ни Кантор, ни я никому ничего не должны в таком вопросе. Только себе.
— Воины всегда трепетно относятся к вопросам чести, — опять заметил король сквозь зажатую в зубах трубку. — Жизнь за нее положить готовы. Но я все же предпочитаю разум, здравый смысл и дипломатию. Что скажут маги?
Мафей нахмурился и изрек:
— Я всегда говорил, что не надо откладывать боевую магию до совершеннолетия. Все равно начинать драться приходится раньше. А этого мертвого гада я все равно найду и убью.
Высказался, называется. Кому что, а лысому бантик…
— Достойная цель в жизни — лучший стимул к развитию и совершенствованию, — прокомментировал Шеллар III и с любопытством уставился на расстроенного и подавленного барда. — Вот у вас, маэстро, есть какая-нибудь великая цель?
— У любого барда есть такая цель, — помрачнел Артуро. — Я в этом неоригинален.
— То есть успех? Признание публики, слава, материальное благосостояние, цветы, аплодисменты?
— Примерно так. А другой цели у барда быть не может. Бескорыстное творчество не может быть целью, оно и так общедоступно. И даже у такого творчества, если покопаться, конечной целью все равно окажется признание. Каждый бард глубоко в сердце своем жаждет, чтобы как можно больше людей разделили те чувства, те движения души, тот трепет вдохновения, которые он вложил в песню, картину, стихи. И я тоже хочу, чтобы меня слушали.
— Да-а, — сочувственно протянул король. — Трудно добиться признания, скитаясь по чужим краям, тут вам, конечно, не повезло. А у вас не возникало желания вернуться на родину? Там теперь спокойно, репрессий можно не опасаться, а публика может оказаться более благосклонной…
— Но ведь Ольга со мной не поедет, — тоскливо вздохнул Артуро.
— Это верно, такой шаг был бы крайне неразумным с ее стороны. А если б она была не против, вы бы поехали?
— Пожалуй, все равно не поехал бы. На что я могу рассчитывать в Мистралии, когда убийца моего отца стоит у трона и дает советы королю…
— Это который?.. — Его величество наморщил лоб, словно что-то пытался вспомнить. — Ах, вы имеете в виду первого советника? Ну, тут, конечно, ваш покойный родитель вам здорово подгадил, ничего не поделаешь. Никто не спорит, что охотиться за этим господином требовалось по долгу службы, но зачем же было вешать его беременную жену? Это уже явное излишество, такие поступки портят репутацию и вызывают негативное отношение даже у людей нейтральных. А политическое противостояние превращается в личную вражду. Да, сглупил ваш покойный батюшка с этим делом, здорово сглупил. Некрасиво, непрофессионально и недостойно, я бы сказал.
Почему-то Артуро не стал возражать и объяснять, что после свержения Лиги Закона и Порядка их семью безнаказанно поливают все кому не лень. Наверное, постеснялся королю перечить. Поэтому Ольга поспешила высказаться сама:
— Ваше величество, да разве это правда?
Король неожиданно шустро развернулся в кресле и одарил сомневающуюся подданную своим фирменным острым взглядом в упор.
— Ольга, а с чего ты вдруг решила, что это неправда? Я похож на придворных дам, собирающих сплетни от нечего делать? Все, что касается подобных вопросов, я в свое время обязан был знать как заместитель главы департамента. Если не веришь, могу показать документальные свидетельства. Впрочем, какая тебе разница? Насколько я могу судить, маэстро ничуть не похож на покойного отца. Он абсолютно другой человек, и не следует проводить между ними какие-то параллели. И совершенно напрасно он так расстраивается. Неужели ты станешь думать о нем хуже только из-за неподобающих родственников, давно покойных к тому же?
Ольга не ответила. Она ждала, пока Артуро скажет хоть что-нибудь. Объяснит как-нибудь, где тут правда, в конце концов. Наедине с Ольгой он был очень убедителен, а королю почему-то возражать не решается. Скорее всего потому, что его величество действительно знает точно и, начни с ним спорить — и документы принесет, и еще парочку неприглядных историй припомнит. Точно так же обыденно, как будто речь идет о мелком служебном проступке, попеняет, что пить кровь младенцев некрасиво и непрофессионально. А потом с повышенным дружелюбием добавит, что лично собеседника это все не касается…
3 
