Последние отзывы

  69  

Сначала работать приходилось зубами, то и дело обдирая губы о неструганные доски, матерясь и одновременно благодаря небо, что эти самые зубы ему не выбили. Долго и старательно, по щепочке, как бобер какой, он выгрызал дерево вокруг гвоздя, чтобы получше его расшатать и чтобы иметь возможность уцепить его пальцами или хотя бы теми же зубами. Затем так же долго, упорно и осторожно, стараясь не шуметь, чтобы никто не обратил внимания на подозрительную возню в камере, расшатывал и тащил неподатливый гвоздь, никак не желавший вылезать из своей норки. Попеременно, то уцелевшей левой рукой, то зубами, он расшатывал и тащил, расшатывал и тащил, выбиваясь из сил, но ни на минуту не оставляя свой тяжкий труд. Ему позарез нужен был этот гвоздь, и он не собирался отступать, пока не получит его. В его положении, когда он был бы рад даже маленькому кусочку проволоки, гвоздь был просто роскошным подарком судьбы. Им можно было не только отомкнуть наручники но и много чего еще сделать. А делать как раз что-то надо было, и срочно. Два момента из сегодняшней застольной… вернее, затабуреточной беседы не давали Кантору покоя.

Во-первых, то, что босс не велел его убивать, но и продолжать пытать тоже не велел. Во-вторых – известие о смерти короля Шеллара.

Если сразу отбросить предположение, что господин Дорс психически болен и страдает тяжелыми припадками гуманизма, вывод из первого момента следовал единственный. Кантор им все еще для чего-то нужен, но метод обработки будут искать другой. Поскольку угрозы, пытки и сканирование уже попробовали, оставались шантаж и заложники. Шантажировать его нечем, перед своими он чист, и даже если попробуют подставить, Амарго ему поверит в любом случае и пропасть не даст. А вот если они начнут искать, нет ли где на свете людей, дорогих товарищу Кантору до такой степени, что для него будет большим несчастьем их потерять, то могут и найти. Нет, маму они, конечно, не найдут, никому и в голову не придет предположить, кто он такой на самом деле. На это только у короля Шеллара могло хватить фантазии, да и то потому, что у него есть очень интересный шут… так что, за маму можно не беспокоиться, как не беспокоился все последние пять лет. А вот Ольга найдется немедленно. Если они попробуют искать в Ортане, то первый же городской сплетник охотно расскажет про ненормальную переселенку, которая дружит с королями, сражается с драконами и трахается с мистралийскими убийцами, да так, что у всех соседей в двух ближайших подъездах случается коллективный оргазм. Вот ведь придурок, как же у него ума хватило не предупредить ее, чтобы помалкивала об их отношениях… Да еще шлялся по городу в ее обществе, по балам таскал… Совсем голову потерял от счастья, кретин влюбленный! Ведь она же совершенно беззащитна, проще простого ее где-нибудь посреди улицы схватить за руки и впихнуть в карету, она даже свое дежурное «ой!» сказать не успеет, не то, что пистолет выхватить. Если бы она хотя бы знала, что ей грозит, и поостереглась! Но ведь предупредить ее совершенно некому. Даже, если этот полоумный медитатор товарищ Пассионарио уже слез со своего насеста и пожаловался Мафею, толку от этого никакого. Был бы жив Шеллар, он бы мигом сообразил, что из чего следует, предупредил бы, охранял бы, присматривал. А Элмару и в голову не придет в день похорон любимого кузена задумываться о судьбах всяких там посторонних мистралийцев, да еще делать логические выводы, а не может ли это быть как-то связано с Ольгой. Да и потом не до того ему будет, стоит только вспомнить памятный рассказ Мафея, как приходилось надрываться бедному Шеллару в первые месяцы после коронации, чтобы въехать во все вопросы управления государством. Так ведь Шеллар был мужик сообразительный, трудолюбивый и с юридическим образованием, а что со всем этим будет делать Элмар, вообще подумать страшно. Да и все прочие на известие о печальной судьбе товарища Кантора отреагируют просто и естественно – огорчатся, расстроятся, и договорятся ничего не рассказывать Ольге. А о том, что ей может грозить опасность, ни один не додумается. Разве что Элмар случайно обмолвится своему проницательному Флавиусу, может, тот догадается и поделится догадками. Но на это рассчитывать не стоит, уж слишком маловероятно. Значит, надо что-то делать самому, и срочно. Что можно сделать в его положении, Кантор с трудом себе представлял, и пока сосредоточился на низменном физическом труде, решив отложить труд умственный на тот момент, когда добудет себе хотя бы какое-то орудие.

  69