очень нудно 
40 
– А кто вам сказал, что я не умею? – шепотом ответил он, улыбаясь детям. – Я вырос не в этой деревне, поэтому кое-что знаю о внешнем мире. А вы думали, что после всех ваших асфальтированных дорожек в Нью-Йорке у вас лучше получится?
Темперанс взглянула на него – он лежал у нее на животе, словно на подушке, и, очевидно, собирался провести так весь день. Смех детей немножко утих, и они начали разговаривать друг с другом. Конечно, о том, как здорово Маккэрн...
Темперанс никогда не призналась бы себе в том, что она чувствует ревность, но она привыкла находиться в центре внимания.
В конце концов, люди платили, чтобы послушать ее речи. А сейчас она всего лишь шут из мелодрамы с коньками, и... Ладно, ей хотелось, чтобы дети хорошо о ней думали. Но, с другой стороны, это земля Маккэрна, его люди, а она скоро уезжает, поэтому можно позволить ему сделать из нее посмешище, которое дети запомнят на всю жизнь.
– Как вы смеете вести так себя со мной! – громко сказала она, столкнула его и поднялась на ноги.
Смех сразу стих, и все уставились на нее.
– Думаете, что можете посмеяться надо мной, и вам это так сойдет? – она почти кричала, сжав кулаки, словно хотела наброситься на него.
В зале стояла тишина. Джеймс медленно поднялся на ноги.
– Я не мог втянуть вас туда, где вы уже находились, – тихо сказал он, глядя на нее жестко и зло.
С минуту Темперанс колебалась. Он это серьезно? Но потом снова заметила блеск в его глазах и с трудом удержалась от улыбки.
– У вас хватит мужества справиться со мной?
На манер клоуна в цирке, она принялась преувеличенно жестикулировать, словно от злости, стараясь не упасть назад, широко расставив ноги и вращая ступнями, чтобы свободнее двигаться.
Поднявшись, Джеймс сначала вел себя так, будто делал все возможное, чтобы устоять на ногах. Руки перестали походить на лопасти маслобойки, но он продолжал то и дело ими взмахивать. Он хорошо катался. Темперанс это увидела только сейчас. И даже потеряй он намеренно равновесие, все равно бы не упал. Когда она была маленькой, ей не было равных, но сейчас она поняла: попадись ей тогда одиннадцатилетний Маккэрн, пришлось бы устраивать нешуточные соревнования.
Они находились в противоположных концах залы, а между ними дети, которые не сводили с них глаз и не произносили ни слова. Темперанс чувствовала, что они боятся. Настоящий ли это спор? Или взрослые снова притворяются?
Темперанс взглянула на Джеймса и увидела, что он быстро двигает подбородком. Она поняла, что он хочет ей сказать.
– Я убью вас! – закричала она, пару раз сильно оттолкнулась и помчалась к нему.
Правильно ли она поняла его жест? Поймает ли он ее, или она вылетит в окно? Но она верила ему.
За секунду до того, как она должна была врезаться в него, она сгруппировалась, втянула голову, выставила, одну ногу вперед, затем выкинула вверх руки и пронеслась у него между ног. Джеймс схватил ее за запястья – одно молниеносное движение, он поворачивается, и вот они катятся вместе в противоположном направлении, Джеймс едет спиной, держит поднятые руки Темперанс, а вся она на одном ролике катится у него между ног.
Когда Джеймс остановился у противоположной стены, Темперанс не шевелилась. Голова у нее все еще была опущена, нога поднята, а мышцы чуть не кричали от боли. Но дети не издали ни звука.
– Дети здесь? – прошептала она Джеймсу.
– Они напуганы, – ответил он шепотом.
И тут Темперанс услышала, как один ребенок захлопал, а затем по зале прокатился рев хохота и аплодисментов.
Через несколько минут они начали стихать, и тогда Джеймс взял ее под руки и поставил на ноги. Она боялась упасть и не шевелилась, потому что не привыкла к такой нагрузке и боялась, что трюк не удался.
Стоявшая рядом Грейс прошептала с изумлением:
– Я никогда не видела ничего подобного! Вы тренировались?
– Нет, – ответила Темперанс, держась за спину, – мы просто...
Она осеклась и посмотрела на Джеймса. Его окружили дети, у каждого в руках по паре коньков, все они стояли в ожидании, что он поможет их надеть.
– Мы просто...
От ответа Темперанс спасли входящие Эппи с сестрой с первыми четырьмя подносами, полными еды. Завизжав, все кинулись к подносам, в том числе и Грейс, а Темперанс вместе с Джеймсом остались в дальнем конце залы.
Темперанс не знала, что сказать. Вообще-то, все, что сейчас произошло, было чересчур интимным.
– Какая программа на следующий воскресный урок? – спросил он, и оба рассмеялись – неловкость исчезла.
40 
