очень нудно 
58 
Темперанс собиралась ответить на его обвинения, но в этот момент дверь распахнулась, словно ее кто-то толкнул снаружи. Джеймс и Темперанс ждали, что сейчас кто-нибудь войдет, но никто не появился.
– Я уезжаю завтра утром, – сказала она.
– И поедешь жить к моему дяде?
– Я... – начала Темперанс и замолчала. То, что могло стать самой прекрасной ночью в ее жизни, превратилось в худший из кошмаров.
Джеймс поднял свой кильт с пола, застегнул ремень, а потом поднялся с кровати. Он закрыл дверь, подошел к камину и некоторое время смотрел на языки пламени.
– То, что было недавно сказано, не должно было прозвучать. И то, что произошло, не должно было случиться. Ты согласна?
– Да, – ответила она хрипло.
Она не хотела причинять ему боль. Почему она говорила такие ужасные вещи о Маккэрнах? Она не считала эту деревню страшной. Наоборот, она все сильнее прикипала к этим местам.
– Я никогда не женюсь, – тихо произнес Джеймс, – это я гарантирую. Именно после того, что произошло сегодня. Я опозорился перед тобой и прошу у тебя за это прощения.
– Ты не... – начала она и вновь осеклась.
Джеймс обернулся и посмотрел на нее.
– Я знаю своего дядю. Если он принял решение, он не отступится от него ни на шаг. Он не отпустит тебя до тех пор, пока ты не найдешь мне жену, а раз я никогда не женюсь, то у тебя два выхода: жить со мной или жить с ним. Что ты выбираешь?
Темперанс не знала, чего она хочет. С одной стороны, она хотела вернуться в Нью-Йорк и свергнуть эту узурпаторшу, которая пытается выполнять ее работу. Но с другой стороны, ей хотелось посмотреть, что получится с «Домом Грейс». А ведь еще ликер Лилиас, истории Бренды и, конечно, дети.
– Ну, так что? – с нетерпением спросил Джеймс. – Неужели мы производим на тебя такое отталкивающее впечатление? Или ты не сможешь работать для человека, который стал посмешищем для всей Шотландии?
– Я остаюсь, – прошептала она с облегчением.
Но Темперанс не поняла по выражению его лица, чего он сам хотел.
– Хорошо, тогда давай выбираться отсюда. На сегодня разговоров достаточно, – сказал он и натянул на себя рубаху.
Затушив огонь ведром песка, он подошел к двери, затем пропустил ее вперед.
– Предлагаю забыть обо всем, что было между нами, – сказал он, когда они уже вышли из, домика, – что было сказано и что было сделано.
– Да, – ответила Темперанс, глядя на луну.
Но как ей удастся забыть это?
Она последовала за ним по крутому холму в темноте, и по дороге вниз они не обмолвились ни словом.
Глава семнадцатая
– Получила! – возбужденно сказала Ровена, держа над собой толстый бумажный сверток. – Но еще не читала. Я ждала вас.
Мелани с благодарностью улыбнулась свояченице, которая успела стать ей близким другом. Уже прошел почти месяц с тех пор, как она получила последнее содержательное письмо от дочери. Все последующие были холоднее и холоднее, и ни слова о том, что происходит в деревне. Единственная новость – Темперанс обнародовала мотив своего пребывания в деревне и просила маму больше не присылать потенциальных невест для Джеймса, потому что он никогда еще раз не женится.
К концу третьей недели Мелани отправилась к своей свояченице за советом. За этим визитом последовали ежедневные посещения. И каждый день перед Мелани ставился поднос с восхитительными пирожными в несколько ярусов, а Ровена запасалась полной бутылкой виски.
– Что-то не так, совсем не так, – сказала Ровена после чтения первого письма.
– Ангус собирается рассказать Джеймсу о завещании, – объявила Мелани во время своего третьего визита. – Джеймс должен знать, что его ожидает. Он обязан найти себе хорошенькую жену, иначе Колин получит право владения.
– Вы не знаете моего племянника, – сказала Ровена, опустошая стакан. – Джеймс такой упрямый, что отдаст ключи от этого ужасного дома Ангусу и скажет Колину «Добро пожаловать!».
В конце концов, Ровене пришло в голову написать Грейс с просьбой сообщить, что происходит.
И вот этим утром пришел ответ от Грейс, и Мелани чуть с ума не сошла, пытаясь выпроводить Ангуса на работу, чтобы пойти к Ровене и послушать письмо Грейс.
– Устроились, дорогая? – спросила Ровена, когда Мелани взяла тарелочку, полную пирожных и чашку чая, а Решена – стакан, до краев полный виски.
Мелани кивнула и принялась за первое пирожное.
«Ссора любовников, – писала Грейс, – глупая, детская ссора любовников. Никто не знает, что произошло, но все знают, как это началось. В этом виноваты моя дочь и сын Джеймса Маккэрна».
58 
