Последние отзывы

  74  

Купив «хот дог» у уличного продавца, она покинула Рокфеллеровский центр и отправилась дальше на юг. Там в витрине одного из магазинов она обратила внимание на бронзовую фигурку японского самурая, величиной с мизинец. Маленький воин был весь закован в панцирь, но у него была какая-то удивительно милая улыбка, чем-то похожая на улыбку Майка. Саманта вдруг вспомнила все, что он сделал для нее, и ей очень захотелось преподнести ему подарок. Она вошла в магазин и попросила показать ей статуэтку.

В этом магазинчике Саманта впервые познала то, что известно каждому жителю Нью-Йорка: здесь продается все что угодно, а цена на этикетке вовсе не обязательно соответствует реальной стоимости товара.

Вопреки установившемуся всеобщему мнению, нет более ласкового и нежного человека, чем нью-йоркский торговец, обслуживающий богато одетого покупателя, продавец, окинув взглядом дорогой костюм Саманты, ее сумочку от «Марка Кросса», туфельки от «Нелли» и большой бриллиант, сверкающий у нее на пальце, расплылся в сладкой улыбке. Он бережно протянул ей фигурку.

— И сколько это стоит? — спросила Саманта.

— Семь пятьдесят, — ответил продавец.

У Саманты отвалилась челюсть. Цена оказалась более чем высокой.

У продавца был опытный глаз. У него был нюх на простачков-туристов, которых можно уговорить купить все что угодно и за любую фантастическую цену. Туристы порой приобретали то, что вовсе не хотели, лишь бы избавиться от навязчивых уговоров продавца. Однако Саманта выглядела как настоящая местная жительница. Она была соответственно одета, у нее даже ногти соответствовали здешнему стандарту (в других городах США хороший маникюр был привилегией одних только богатых женщин, но в Нью-Йорке благодаря выходцам из Кореи, которые пооткрывали чуть ли не по пять маникюрных салонов на каждой улице, эта услуга стоила лишь восемь долларов за сеанс). Он подумал, что Саманта притворяется, что ей это дорого, и начала торг просто из любви к искусству. Ведь никто в мире так не обожает сам процесс покупки и продажи, как настоящие нью-йоркцы. Он решил поддержать «спектакль».

— Хотя это просто чистое разорение для меня, но я отдам вам эту вещичку за пять пятьдесят.

Саманта удивленно посмотрела на продавца. Она никак не ожидала, что он сбавит цену.

— Извините, но это по-прежнему дороговато.

Продавец подумал про себя: «Вот истинная жительница Нью-Йорка!»

— Может, вам еще что приглянулось в нашем магазине?

Этот вопрос показался Саманте крайне странным. Не пытаясь вникнуть в смысл всего происходящего, она указала на пару серег, которые привлекли ее внимание. Продавец достал их с витрины и протянул Саманте.

Серьги очень ей понравились, но она уже сделала себе сегодня достаточно подарков. Нужно купить подарок Майку, чтобы хоть как-то отблагодарить за все, что он для нее сделал.

— Хорошие серьги, но я, пожалуй, лучше бы купила статуэтку, если бы она не так дорого стоила, — честно призналась Саманта.

— Как насчет пяти пятидесяти за обе вещицы?

Опять Саманта с удивлением посмотрела на продавца, но она уже начала понимать правила «игры» и потому тут же парировала:

— Три пятьдесят…

— Четыре двадцать пять, — сказал он и начал завертывать серьги.

— Три семьдесят пять за то и за это. Плачу наличными. — Саманта замерла в ожидании. Это была вся сумма, которой она располагала. У нее в кармане не наберется ни на цент больше.

— Четыре сотни долларов, и дальнейший торг неуместен…

Саманта чуть не потеряла дар речи. Она выглядела жалко.

— Извините, но… три сотни и семьдесят пять долларов — это все, что у меня есть… — Она повернулась и тихо пошла к выходу.

— Ну, хорошо! — с раздражением крикнул ей вслед продавец. — Все это ваше, всего за триста семьдесят пять долларов… наличными, конечно…

Когда Саманта покинула магазин, она была в каком-то оцепенении, будто совершила нечто странное, самое странное в своей жизни. Так она прошла полквартала, пока не поняла, что накрапывает дождь. Посмотрев на часы, она увидела, что уже почти шесть вечера. Саманта ни на секунду не сомневалась, что Майк уже дома и тихо сходит с ума.

Она только что научилась мастерству торга; теперь ей предстояло познать, что такое такси: как только упала первая капля дождя, все нью-йоркские таксисты умчались под укрытия. Во всяком случае, иначе невозможно объяснить, почему в городе нет свободных такси во время дождя. Впрочем, может быть, вода просто смывает все машины с улиц, — тогда они не заслуживают названия такси города Нью-Йорка. Саманта стояла на углу, вытянув руку, но ни одна машина не установилась. Ну, в конце концов, не может же Нью-Йорк быть во всем идеален. Поправив ручки сумок, она наклонила голову и под дождем отправилась в долгий путь — обратно домой.

  74