очень нудно 
39 
– Кэтч? Кэтчер Блок?
Я наморщил лоб и притворился, что в голове у меня все еще шумит от смеси, которую подсыпала та девчонка.
– Возможно. Так вот, я примчался сюда, а парень даже не соизволил появиться.
Она вся кипела от негодования.
– Это точно Кэтчер Блок!
– Ну не наглость ли? – спросил я, растягивая гласные.
– Не просто наглость, Зип. Разве ты не видишь? Все подстроено. И эта девушка с марихуаной – просто подсадная утка.
– Не может быть! – воскликнул я, не веря своим ушам.
Я сильно удивился: Барбара не просто клюнула на мою ложь, она ее еще и приукрашивала. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!
– Да! Кэтчер Блок специально заманил тебя на эту вечеринку под лживым предлогом, чтобы состряпать свое знаменитое публичное разоблачение. Он написал бы, что секретный нью-йоркский проект НАСА не стоит и выеденного яйца и что агенты НАСА на самом деле проводят время на веселых вечеринках, кишащих битниками-наркоманами!
– О, это низко! – сказал я, подзадоривая ее.
– В этом весь Кэтчер Блок! Он так действует! Он заставляет людей совершать такие поступки, которые им совершенно не свойственны, а жертвы даже не догадываются, что их обманывают. Сомневаюсь, написал ли он хоть одно слово правды в своей жизни.
Ай!
– Подожди-ка минутку! – Она, конечно, очень расстроена, но говорить, что Кэтчер Блок – плохой журналист, это, по-моему, уж слишком…
– Он просто отъявленный врун и негодяй! – не унималась Барбара.
Ой! Линчевание моего «я» заходило слишком далеко.
– Ну же, Барбара, вряд ли он так безнадежен. Ведь как-никак он получил Пулитцеровскую премию.
Она выглядела удивленной.
– Ты что, защищаешь его?
Теперь настал мой черед расстраиваться.
– Ему не требуется моя защита. Человек не получает Пулитцеровскую премию за то, что он отъявленный негодяй. Об этом ты подумала?
Барбара как-то странно уставилась на меня.
– Зип, почему тебя задевает то, что я говорю о Кэтчере Блоке?
– Нет, совсем нет! – громко сказал я. Слишком громко. «Возьми себя в руки, – подумал я про себя. – Или ты провалишь все к чертовой матери». – Поверь, мне абсолютно все равно, – добавил я.
Быстро, быстро! Надо что-то придумать. А! Знаю. Я мысленно улыбнулся, хваля себя за находчивость, и плаксиво пожаловался:
– Просто, наверное, я чувствую себя полным идиотом в этой ситуации. Меня так легко надуть, как деревенского простачка, а ты все моментально разгадала…
– Зип, – проворковала Барбара, смягчившись, – я вовсе не хотела обидеть тебя.
– А я не хотел злить тебя, – сказал я извиняющимся тоном. Уф, кажется, сработало.
– Это просто ужасно. – Барбара со смешком слегка наклонилась ко мне. – Мы ведем себя как два влюбленных идиота.
Наши глаза встретились. Возможно, я выглядел в тот момент таким же испуганным, как и она.
– Похоже, – сказала Барбара, быстро взяв себя в руки, – что эта ссора стала последней каплей, Зип. Скорее всего, это конец.
И она протянула мне руку, прощаясь.
Она опять уходит!
Черт!
Ну же, Кэтчер, быстрее решай эту задачку! Не позволяй пташке улететь.
– Или… скорее всего – начало! – сказал я, просияв. – Черт возьми! Эта ссора заставила меня осознать, как ты мне дорога! Теперь я чувствую, что готов узнать тебя получше!
Я обнял ее и прижал к себе.
Барбара освободилась из моих объятий.
– Насколько лучше? – осторожно спросила она.
– Совсем хорошо! – ответил я хриплым голосом.
– Правда? – прошептала она.
– Да! – Я взял ее лицо в руки и посмотрел в красивые глаза. – Прости, но мне непременно нужно сказать тебе об этом, Барбара! Я люблю тебя!
Она обмякла, словно сливочное масло, в моих руках, и по ее телу прошла мелкая дрожь.
Или это произошло со мной?
– Что ж, – вздохнула она. – В моей теории не оговорено, что мужчины могут влюбляться.
В точку!
– Так мы еще можем наверстать упущенное? Я имею в виду, ведь ты до сих пор в меня не влюблена. Ведь так?
– Да…
– Поэтому я могу любить тебя – страстно, нежно, безумно, – а ты можешь заниматься со мной лишь ничего не значащим сексом. Так?
– Да…
– Так мы встречаемся завтра?
Она посмотрела на меня взглядом влюбленной женщины.
– Да, о да!
Мы обнялись, и я почувствовал огромное облегчение. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что стоящий позади Барбары швейцар понимающе козырнул мне. Я подмигнул ему и поднял большой палец вверх.
39 
