2 
- Поздравляю! - мрачно отреагировал Монтальбано.
- Поставим «мигалку»? - вкрадчиво спросил Галло, когда машина тронулась.
- Да! В задницу! - свирепо откликнулся Монтальбано.
И закрыл глаза. Разговаривать не хотелось.
Ну кто сказал, что настоящие гонщики - только в Индианаполисе? Вот Галло - чем он хуже? Едва увидел, что начальник закрыл глаза, как начал набирать скорость в полной уверенности, что справится с управлением. И четверти часа не прошло, как от ощутимого удара Монтальбано открыл глаза, но так ничего и не увидел. Услышал только пронзительный визг тормозов; голова сильно дернулась вперед, но сейчас же ремень безопасности притянул комиссара к спинке сиденья. Последовал резкий скрежет металла - и тишина! Как по колдовству, лишь птичий щебет да лай собак.
- Ушибся? - поинтересовался он у Галло, который усиленно тер себе грудь.
- Нет. А вы?
- Да нет, все в порядке. А что случилось-то?
- Курица дорогу перебежала!
- Чего?! Что-то я не видел, чтобы куры под машины бросались. Ну, глянем, что там.
Вышли из машины. Вокруг ни живой души. На асфальте - длинный след от шин отчаянно тормозившей машины. И как раз в начале тормозной дорожки заметили что-то маленькое, темное. Галло, увидев, что это было, не удержался, торжествующе воскликнул:
- Ну что я говорил?! И впрямь курица!
Ну и ну! Куриное самоубийство!
Автомобиль, в который они врезались, порядочно помяв ему багажник, был, как и положено, припаркован на обочине. Ударом его развернуло почти поперек дороги. Темно-зеленый «рено-твинго» стоял как раз на въезде на грунтовку, в конце которой, метрах в тридцати, виднелся двухэтажный коттедж. Дверь и окна забраны железными решетками.
У них же была разбита передняя фара и покорежен брызговик.
- Что ж теперь делать? - уныло спросил Галло.
- Что делать, что делать… Поехали. Сможешь завести?
- Попробую.
Дав задний ход, машина с лязгом освободилась от «рено». Несмотря на оглушительный шум, в доме по-прежнему не заметно никакого движения. Ну и крепко же спят хозяева! Монтальбано был уверен, что в доме кто-то есть: иначе чей же это «твинго», рядом других построек не видно. Галло, пыхтя от натуги, обеими руками тянул вверх брызговик, чтобы освободить заклинившее колесо. Монтальбано тем временем черкнул на листке бумаги номер телефона комиссариата и засунул его под «дворник».
Ну вот! Уж если не везет, так не везет. И полчаса не прошло, как отъехали, а Галло опять принялся тереть грудь, кривясь от боли.
- Давай махнемся! Я поведу.
Галло не возражал.
Когда подъехали к Феле, Монтальбано свернул с шоссе на боковую дорогу и направился прямо в центр города. Галло сидел, прислонившись лбом к стеклу, и даже не открыл глаз.
- Где мы? - очнулся он, только когда машина остановилась.
- Отведу тебя в местную больницу, здесь, в Феле. Выходи!
- Да нет у меня ничего, комиссар!
- Выходи! Хочу, чтоб тебя глянули как следует.
- Тогда вы поезжайте, а я останусь. Заберете меня на обратном пути.
- Чепуху-то не городи! Давай пошевеливайся!
«Глядели» Галло часа два: выслушивали и выстукивали, три раза измеряли давление, сделали рентген, а также подвергли множеству других процедур. В конце концов выяснилось, что у него ничего не сломано, а больно потому, что ударился о руль. Слабость же - следствие испуга.
- Что будем делать? - опять заканючил Галло со все возрастающим унынием.
- А что ты хочешь делать? Поехали дальше. Но за руль сяду я.
Монтальбано уже раза два-три бывал во Флоридии, даже помнил, где жил Тамбуррано. Поэтому сразу же направился к церкви Мадонны делле Грацие, почти вплотную к которой стоял дом коллеги. Прибыв на место, увидел, что церковь убрана к похоронам. Многочисленные посетители спешили на отпевание. Видимо, с началом службы запаздывали: не только у него случаются накладки!
- Я, пожалуй, отгоню машину в местный комиссариат, пусть посмотрят, а потом за вами вернусь, - предложил Галло.
Монтальбано вошел в переполненную церковь. Служба только что началась. Осмотрелся. Никого из знакомых не заметил. Видимо, сам Тамбуррано стоял в первом ряду, у центрального алтаря. Комиссар решил остаться у входа: пожмет Тамбуррано руку, когда тело будут выносить. Началась месса. При первых же словах священника Монтальбано чуть не подскочил от удивления. Однако ошибиться он не мог: слышно было прекрасно.
Священник начал так:
- Наш дорогой Никола покинул эту юдоль слез…
2 
