32 
— Гринберг!
Гринберг мгновенно появился на экране:
— Привет, босс.
— Будь-ка любезен, иди сюда. — Мистер Кику, не утруждая себя любезностью, отключился.
Гринберг решил, что желудок босса снова дает о себе знать. Но было уже слишком поздно сочинять какое-нибудь неотложное дело вне Департамента; поспешив наверх, он предстал пред шефом со своей обычной веселой улыбкой.
— Доброе утро, — буркнул мистер Кику. — Я читал твой отчет.
— И?
— Сколько тебе лет, Гринберг?
— Мне? Тридцать семь.
— Хм-м-м. И в каком ты сейчас звании?
— Сэр? Я дипломатический офицер второго класса… но действую по первому.
«Какого черта! Дядя Генри все это прекрасно знает… ему даже известен номер моей обуви».
— Хватает, чтобы обладать мозгами, — задумчиво пробормотал Кику. — Да и по званию мог быть послом… или исполнительным советником по политическим вопросам при посольстве. Сергей, почему ты бываешь так непростительно туп?
На скулах Гринберга вздулись желваки, но он ничего не ответил. ~ Ну?
— Сэр, — холодно ответил Гринберг, — вы старше и значительно опытнее меня. Могу ли я осведомиться, чем вызвана ваша грубость?
Мистер Кику пожевал губами, но удержался от улыбки.
— Прекрасный вопрос. Мой психиатр говорит, что я анархист, занимающийся не своим делом. А теперь садись, и мы поговорим о том, чем вызвана твоя тупоголовость. Сигареты в ручке кресла. — Гринберг сел, выяснил, что у него нет, чем прикурить, и попросил огонька.
— Не курю, — сказал Кику. — Сигареты — сплошное искушение. А как ты думаешь?
— Так оно и есть, — ответил Гринберг, прикуривая.
— Ясно. Сергей, я вижу, что глаза и уши тебе ни к чему. Если этот зверь способен говорить, ты должен был сразу же отложить процесс, пока мы не получили бы о нем всю информацию.
— М-м-м… я так и собирался сделать.
— Он собирался! Сынок, подсознательная тревога должна была оглушить тебя звоном своего колокола. А получилось, что ты оказался втянутым в это дело, и когда ты думал, что процесс окончен, все только и началось. И все из-за этой девчонки, просто ребенка! Слава Богу, что я не читал протокол, держу пари, что вот там-то я бы посмеялся.
Гринберг вспыхнул. Он-то все читал.
— А теперь, когда она поймала тебя в ловушку, ты потерял ориентировку, вместо того, чтобы принять ее вызов и встретить его… Чем встретить? Первым делом, отсрочить процесс, назначить дополнительное расследование, с чего ты должен был начать и…
— Но я назначил его.
— Не прерывай меня. Я хочу, чтобы ты рассмотрел ситуацию со всех точек зрения. Ты вынес решение, равного которому не было с тех пор, как Соломон приказал разделить ребенка на две части. Где ты изучал право?
— В Гарварде, — мрачно ответил Гринберг.
— М-да… Ну ладно, не буду больше драить тебя; ты и так находишься в затруднительном положении. Но во имя семидесяти семиглазых богов Сарванчилла скажи, что ты собираешься делать? Первым делом, ты отклонил прошение местных властей об уничтожении этого создания… потом ты дал задний ход, удовлетворил просителей и сказал им, что они могут избавиться от него. Исходя из того, что Департамент подмахнет это решение. И все за десять минут. Сынок, я не думаю, что ты хотел выглядеть дураком, но зачем надо было втягивать в эту петрушку и Департамент?
— Босс, — смиренно признался Гринберг, — я сделал ошибку. И когда я понял ее, то предпринял единственное, что мне оставалось: я дал задний ход. Зверь в самом деле опасен, и Вествилл не в состоянии держать его под контролем. И если бы это не было свыше моих сил, я бы приказал уничтожить его немедленно, не дожидаясь санкции Департамента… и вашей лично.
— Фу!
— Вы не были на моем месте, сэр. Вы не видели, как рушились массивные стены здания суда. Вы не видели, как он разметал их.
— Не старайся поразить меня. Ты когда-нибудь видел город, который одна бомба сравняла с землей? Что там стены в вашем суде… может быть, на них нажился какой-то вороватый подрядчик.
— Но, босс, вам надо было видеть клетку, которую он разворотил. Сваренные стальные первосортные брусья. Он переломил их, как соломинки.
— Я не сомневаюсь, что ты их тщательно осмотрел. Но почему ты не обратил внимания, что его в ней заперли, и он не мог выйти?
— А? Ну, это не дело Департамента проверять тюрьмы.
— Сынок, все факторы, хоть каким-то боком касающиеся понятия «Вне», имеют самое прямое отношение к нашему Департаменту. И ты это знаешь. Но когда ты будешь помнить это во сне и наяву, чистя ботинки или разливая супы на благотворительном базаре, ты поймешь, что это суть нашей работы. И ты будешь держать ушки на макушке и ловить носом все, что может быть названо «особыми ситуациями». А теперь расскажи мне об этом существе. Я читал твой отчет, я видел его снимки, но я не чувствую его.
32 
