очень нудно 
77 
— Хинтоном.
— Ах да, убийцей.
— Хинтон не мог никого убить. Он был со мной.
— Не помню, чтобы твое имя фигурировало в той истории, — заметил Томас.
— Хинтон не захотел портить мне карьеру. Зачем мне еще один скандал? Кроме того, у меня единственной было достаточно денег, чтобы заплатить адвокатам. Через несколько минут после ареста Хинтона его жена очистила все банковские счета и вернулась в Техас. Да и Чарлз отказался ему помочь, хоть уверял прессу, что Хинтон его лучший друг.
— Я понимаю Чарлза. Значит, ты оплатила его адвокатов. Должно быть, они тебя разорили. Сколько это стоило?
— Я отдала все, что у меня было, — пожала плечами Алтея. — Ведь Хинтон ничего не сказал про меня, так что самое малое, что я могла для него сделать, — отдать последние деньги. Бедняга! Он передал мне через адвоката, что считает, будто такого рода известность прибавит ему славы. Я всегда гадала, правду ли он сказал и действительно ли в это верил. Никто из посторонних об этом не знал, а студия ухитрилась скрыть наш роман от газетчиков. Однако Хинтона тогда просто уволили.
— Почему они это сделали?
— В прошлом Хинтона было какое-то темное пятно, о котором грозилась рассказать девушка из его родного города. Руководство студией поняло, что если история дойдет до прессы, его репутация кинозвезды будет погублена.
Томас покачал головой:
— Подумать только, а ведь говорили, что в наше время много скандалов! Насколько я понял, в тот уик-энд все переспали со всеми, а в результате пострадала невинная девушка — ее убили.
— Может, она была невинна с точки зрения закона, но не морали. Хотя да, ее зарезали.
— Ужасная смерть. Кажется, ей нанесли тридцать ран?
— Что-то около того. Не помню точно. Томас подался к Алтее:
— Скажи, ты знаешь, кто убийца?
— Честное слово, нет.
— Поразительно, что Хинтон выдержал весь бесконечно длинный процесс и не сказал, что ты можешь обеспечить ему алиби.
— Уж таким человеком он был. Добрым и благородным. Но я всегда считала, что он специально молчал, желая кого-то выгородить. Думаю, он знал, что его освободят, однако если арестуют другого человека, то его или ее непременно осудят.
— Может, он защищал свою жену?
— Полагаю, что так, но точно мне ничего не известно. Чарлз каждый раз предлагает гостям найти убийцу, и никто ни разу не обнаружил ничего нового, поэтому все остается как есть.
— Но ведь никто не догадался заглянуть в тайник под полом, верно?
— Именно, — с улыбкой кивнула Алтея.
— Так что ты затеваешь? Признавайся.
— Хочу их свести. Посылаю Касси к костюмеру в Форт-Лодердейл, предоставляю ей досье с фактами, которых никто, кроме меня, не знает. И твоему сыну тоже кое-что сообщу.
— Он будет Хинтоном! — тихо сказал Томас. — Человеком, которого ты любила. Человеком, которого судили за убийство.
— И оправдали, — добавила Алтея.
— Но который все равно умер не своей смертью. Почему ты не захотела возобновить отношения с Хинтоном, когда его выпустили? Но погоди! Разве ты к тому времени не вышла замуж? Кажется, за военного. И он…
— Был убит во время Второй мировой, — печально договорила Алтея. — Бедняга. Мой первый муж. Этот брак устроила студия.
— Но… — начал Томас и, ахнув, спросил:
— Твоя дочь?
— Да, моя дочь родилась ровно через девять месяцев после нашей ночи с Хинтоном. Его увезли в тюрьму, а я спустя несколько недель вышла за молодого человека, которого едва знала. Он считал, что ребенок от него.
— Подумать только, на что нам иногда приходится идти! — пробормотал Томас.
— Да, но на допросах и на суде Хинтон ни разу не упомянул мое имя.
— Истинный джентльмен.
— Последний, — подчеркнула Алтея, однако, взглянув на Томаса, смягчилась:
— Так я считала, пока не встретила тебя.
— Ты себе верна! — засмеялся Томас. — Еще не написала досье для Касси и Джеффа?
— Ты же знаешь, как я люблю писать, — поморщилась Алтея.
Томас вежливо улыбнулся:
— С моей стороны не будет большой дерзостью спросить, не могу ли я тебе помочь? Неплохо бы составить график с указанием времени, когда и где они должны находиться.
— Понимаю, — усмехнулась Алтея. — И точно определить, когда они должны отсиживаться под кроватью.
— Все, что угодно, лишь бы Касси и Джефф были вместе, — серьезно заявил Томас, поднимаясь, чтобы принести бумагу и ручку. — А вдруг я смогу убедить тебя сообщить Фолкнеру кое-какие факты, которых он не знал?
77 
