10 
Затем начались речи.
Количество смысла, содержащегося в этих речах, приближалось к нулю. Один малый предложил, чтобы мы плечом к плечу двинулись маршем к резиденции Надсмотрщика и потребовали соблюдения своих прав. Только представьте себе такую картину. Нам пришлось бы добираться до резиденции в капсулах транспортного туннеля, а затем поодиночке выбираться наружу на личной станции Надсмотрщика. Или, может быть, нам следовало надеть скафандры и тащиться по поверхности до расположенного рядом с резиденцией наружного воздушного шлюза. Если в вашем распоряжении имеется лазерный бур и огромное количество энергии, то вы, конечно, можете вскрыть любой из воздушных шлюзов — а как вы собираетесь потом спуститься вниз? Будут ли работать лифты? Использовать аварийные подъёмники буровых установок и прорываться вниз любыми средствами? А что потом? Взламывать ещё один шлюз?
Меня отнюдь не увлекала мысль о том, чтобы заниматься такими вещами в вакууме, — слишком много несчастных случаев происходило из-за неисправностей в скафандрах, особенно если кто-то намеренно прилагал руку к подобным неисправностям. То обстоятельство, что места с нулевым давлением оказывают весьма благотворное влияние на хорошие манеры, было одной из тех вещей, которые выяснились сразу после появления на Луне первых кораблей со ссыльными. Бригадиры или десятники со скверным характером задерживались на своём посту не дольше нескольких рабочих смен; обычно с ними происходил несчастный случай, а начальство рангом повыше быстро усвоило, что если оно будет проявлять излишнее любопытство в отношении этих несчастных случаев, то с ним самим тоже может произойти несчастный случай. Такие инциденты уносили в год до семидесяти процентов руководителей низшего звена. Зато те из них, кто оставался в живых, сделались людьми очень милыми. Я не имею в виду, что они были пассивными или безвольными — такие качества тоже не слишком подходят для Луны. Просто они вели себя достаточно разумно.
Но в тот вечер мне казалось, что в Стиляги-Холл собрались все горячие головы Луны. Они свистели и всячески приветствовали всю эту ерунду насчёт «плечом к плечу».
После того как начались прения, в том, что говорилось, начал появляться какой-то смысл. Поднялся невысокий, застенчивого вида человек с налитыми кровью глазами, которые являлись отличительной чертой бурильщиков прежних времён.
— Я шахтёр и работаю в ледяных шахтах, — сказал он. — Профессии своей я выучился, пока отбывал заключение, работал на Надсмотрщика — точно так же как большинство из вас. Я уже тридцать лет работаю на себя, и ничего, неплохо справляюсь. Вырастил восьмерых детишек, и все они при деле — никого из них не ликвидировали, и ни у одного из них не было серьёзных неприятностей. Я хочу сказать, раньше я неплохо справлялся — потому что сегодня, для того чтобы отыскать лёд, приходится прослушивать всё более далёкие и глубокие слои.
Дела идут помаленьку, поскольку лёд в Скале всё ещё имеется, а от шахтёров именно того и ждут, что они будут заниматься разведкой льда. Но Администрация платит за лёд ту же самую цену, что и тридцать лет назад. И это не здорово. Ещё хуже то, что теперь за сертификат Администрации уже нельзя купить того, что за него можно было купить раньше. Я помню те времена, когда за один сертификат Администрации давали один доллар Гонконга Лунного. Теперь за один доллар ГЛ нужно выложить три доллара Администрации. Я не знаю, что нам делать… зато я знаю, что для того, чтобы продолжали существовать поселения и фермы, необходим лёд.
Когда он садился на место, он выглядел крайне невесело. Никто не засвистел, но всем захотелось высказаться. Тип, который выступал следующим, заявил, что воду можно извлекать из скальных пород. Он, вероятно, думал, что кто-то этого не знает. Действительно, некоторые скальные породы содержат до шести процентов воды, но такие породы встречаются реже, чем ископаемая вода. Хотел бы я знать, почему некоторые люди не могут произвести простейших арифметических подсчётов.
Затем говорили несколько фермеров. Их выступления состояли в основном из жалоб. Типичным было выступление одного фермера, занимающегося выращиванием пшеницы.
— Вы слышали, что сказал Фред Хаузер насчёт льда. Фред, Администрация продаёт лёд фермерам совсем не по тем ценам, которые она за него платит. Я начинал почти в то же время, что и ты, и у меня было всего лишь два километра туннеля, который я арендовал у Администрации. Мы с моим старшим сыном поставили герметичные перемычки и установили в нём необходимое давление. У нас там был карман со льдом. Всё, что нам удалось выручить за первый урожай, пришлось отдать на погашение банковского займа, который мы взяли, чтобы расплатиться за энергию, за освещение, за семена и химикалии.
10 
