Глава 11

Нэлли проснулась оттого, что кто-то швырнул в ее окно горсть гравия. Она вскочила с постели и, подбежав к окну, в сером свете ранней зари увидела молодую девушку, совсем юную, почти девочку, которая стояла внизу, вздрагивая от холодного утреннего воздуха. Нэлли открыла окно.

— Это вы Нэлли Грэйсон?

— Да, я. Чем могу вам помочь?

— Мне нужно поговорить с вами. Могли бы вы спуститься ко мне?

Испуганная Нэлли накинула поверх ночной рубашки толстую шаль, надела комнатные туфли и побежала по лестнице вниз. Она открыла дверь и ввела девушку на кухню.

— Через несколько минут плита разогреется, и я сварю вам кофе.

— Пожалуйста, не надо! У меня нет времени.

Заметив пристальный взгляд девушки, Нэлли ободряюще улыбнулась.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да. Мне хотелось увидеть вас и вернуть вам письма. — Какие письма?

— Вот эти. — Девушка вынула из-под шали толстую пачку писем и передала Нэлли. — Они от Джейса, адресованы вам.

— Где вы их взяли? — удивилась Нэлли.

— Я живу недалеко от города — не имеет значения где. Нас трое — папа, я и его старая ненормальная сестра, моя тетя Иззи. Папа не хочет, чтобы кто-нибудь знал, что его сестра сумасшедшая, поэтому он притворяется, будто она здоровая. Конечно, его притворство не излечивает ее, но он стоит на своем. Как бы там ни было, единственное, что папа разрешает тете Иззе, — это коллекционирование писем, когда мы приезжаем в город. Не знаю, как тетя Иззя сделала это в первый раз, вероятно, просто солгала, потому что она на самом деле — лгунья. Назвалась она Нэлли Грэйсон, а глупый сын почтальона поверил ей и отдал ваши письма. Думаю, что тетя Иззя велела мальчику ничего не говорить своему отцу. Что бы там ни было, все письма оказались у моей тети. Не убирайся я вчера в ее комнате, так бы никто и не узнал о них. Я хотела, чтобы папа привез меня в город прошлой ночью, но он приказал мне сжечь письма. Я же обманула его, сказав, что так и сделала, а сегодня привезла письма вам.

Нэлли выслушала девушку, взяла письма и стала рассматривать их. Постепенно она поняла, что Джейс и в самом деле писал ей. Оказывается, он не забыл ее, все время помнил о ней.

— Эти письма важные? — поинтересовалась девушка.

— Да. — Иэлли неловко нащупала стул и села. — Эти письма очень важные. Девушка улыбнулась.

— Я так и думала. Хорошо, теперь я пойду. — И она направилась к двери.

— Подождите! Вы уже завтракали? А если отец узнает, что вы не послушались его? Он очень рассердится?

Девушка пожала плечами.

— Очень. Побьет, наверное. Ничего особенного.

— А как вас зовут?

— Тильди. Сокращенное от Матильды.

— Тильди, вы не хотели бы работать у нас?

— В этом красивом доме? — Глаза девушки округлились от удивления.

— Да. Уверяю, вас здесь и пальцем никто не тронет.

Тильди только смогла кивнуть головой, так как от счастья у нее перехватило дыхание.

— Тогда приходите на следующий день после Рождества, а я… — Нэлли не нашла нужных слов. — А я к тому времени уже поговорю о вас с отцом.

Девушка кивнула головой и попятилась к двери.

— Спасибо, — едва пролепетала она, прежде чем Нэлли закрыла дверь.

Не обращая внимания на холод в комнате и забыв о приготовлении завтрака, Нэлли стала читать письма. О чем бы Джейс ни писал, все было пронизано нежностью и любовью, будто ежегодный отчет, что и кому он продал из своего состояния, для того чтобы приехать к ней и жить в Колорадо, или его мечты о собственной жизни в будущем. Он писал о матери-певице, об отце-труженике, не жалеющем сил для управления фирмой «Вобрук шиллинг», о своих братьях и родственниках в Мэне. В одном письме Нэлли обнаружила маленький эскиз орхидеи, сделанный тетей Джейса Джеммой. Джейс рассказал о дедушке Джеффе и старых горцах, живущих в Калифорнии, и пообещал привезти туда Нэлли в медовый месяц.

  61