17 
Через пятнадцать минут после того, что представлялось Иден очень трудным разговором, она вернулась в свою спальню. Аргументы в пользу ее отъезда, которые она накануне продумывала так тщательно, не понадобились. Похоже, только она пребывала в уверенности, что Мелиссе лучше жить с матерью, а молодых такая ситуация уже давно тяготила.
Иден провела бессонную ночь, а утром отправилась на работу, чтобы сообщить руководству о грядущих изменениях в ее жизни. Незаменимых нет – эта истина особенно актуальна и верна, когда дело касается хороших должностей. Тут же нашелся другой редактор, с энтузиазмом согласившийся принять на себя заботу о писателях, которые до сего дня находились под опекой Иден. Приблизительно неделя ушла на то, чтобы передать дела коллеге, и вот она уже собирает чемодан, пребывая в новом качестве и на новой должности: Иден решила работать внештатным редактором, чтобы иметь возможность самой распоряжаться своим временем. Кроме того, работодатели выдали Иден пачку рукописей, которые ей предстояло прочитать в поисках очередного жемчужного зерна.
Все произошло на удивление быстро и легко. Иден получила письмо каких-то восемь дней назад, и вот она уже упаковала чемодан и готова покинуть Нью-Йорк. Поразмыслив, она позвонила в офис мистера Брэддона Гренвилла и поинтересовалась, пригоден ли дом миссис Фаррингтон к тому, чтобы в нем жить.
– О да, вполне. – У адвоката оказался приятный низкий голос, и Иден слушала его с удовольствием. – После смерти сына миссис Фаррингтон всерьез занялась ремонтом дома. Видите ли, она очень удачно продала один из серебряных чайных сервизов, как оказалось, работы Пола Ревира,[3] так что деньги за него заплатили огромные. И все до последнего цента миссис Фаррингтон потратила на ремонт. Если позволите, я выскажу свое мнение: уверен, она готовила и отделывала дом для вас, мисс Палмер.
Иден едва не расплакалась, так ее растрогали эти слова. «Все-таки кто-то меня действительно любил и думал обо мне», – сказала она себе.
– Мисс Палмер?! – озадаченный долгим молчанием, позвал ее собеседник.
– Да-да, я вас слушаю. Просто… знаете, мне было нелегко смириться с тем, что миссис Фаррингтон умерла. Хоть мы и не виделись много лет, она была для меня другом и близким человеком.
– Миссис Фаррингтон была чудесной женщиной и прожила очень долгую и по-своему интересную жизнь. Мой дед плакал на ее похоронах как ребенок.
– Боже, неужели мистер Гренвилл еще жив?
– Да, однако проклятый Альцгеймер делает свое дело. Дед совершенно не помнит, что было вчера или неделю назад, но его воспоминания о событиях пятидесятилетней давности очень ярки. Не так давно мы застали деда, когда он рассказывал правнучке про свой роман с Элис Фаррингтон и про то, что они с братом и Элис вытворяли под старой ивой на берегу. А девочке, прошу заметить, всего лишь двенадцать лет!
Иден не могла сдержать смех.
– Ах вот как, – улыбнулся адвокат. – Значит, вы тоже знаете эту историю.
Иден вдруг почувствовала, что этот человек, живущий в Арунделе, приятен и близок ей. Это было как нельзя кстати, особенно сейчас, когда она вдруг оказалась не нужна даже собственной дочери.
– Когда-нибудь вы расскажете мне о своем деде, хорошо? – попросила она. – Я хотела бы узнать и его вариант истории.
– Это прекрасная мысль! Думаю, мы можем поужинать вместе и обменяться воспоминаниями.
«Никак он флиртует?» – удивленно подумала Иден.
– Я с удовольствием поужинаю с вами, – произнесла она с кокетливыми нотками в голосе.
– Рад это слышать. Мы с вами увидимся шестого, и, позвольте заверить, я буду ждать этого дня с нетерпением.
Однако, сказала себе Иден, похоже, один из потомков красавца Гренвилла напрашивается на свидание. Да что там напрашивается: он только что явно назначил ей свидание! Но уже через минуту она вздохнула и покачала головой. «Просто мне хочется так думать, хочется верить, что я еще могу кому-то нравиться и жизнь моя не кончена, вот и все. А этот адвокат… Наверняка он женат и у него трое, нет, шестеро детей! Так что ужин получится неинтересным и исключительно деловым».
– Вы мисс Палмер?
Иден обернулась и увидела перед собой очень серьезную молодую женщину. Лет ей было приблизительно столько же, сколько Мелиссе, и она без всякого стеснения рассматривала Иден.
– Да, я Иден Палмер.
Незнакомка протянула руку:
– Меня зовут Кэмден Гренвилл. – Короткий кивок в сторону кабинета: – Он мой отец. – Строго глядя на Иден, она продолжала: – Ему пятьдесят четыре года, на здоровье не жалуется, в прекрасной форме и вот уже три года как вдовец. Все зубы целы, не курит и мечтает встретить женщину, которая способна поддерживать беседу о чем-то, кроме местных городских сплетен.
17 
