18 
Вилли был ее хвостиком и в тот день, когда она встретила Чарли, тут же влюбилась в аэроплан. Вилли спросил:
— Аэропланы ты любишь больше, чем меня?
— Да я укусы комаров люблю больше, чем тебя! — ответила она.
Вилли, как обычно, ничего не ответил, что уязвило ее больше, чем если бы он вопил, верещал или плакал, как другие дети. Но Вилли был странный маленький мальчик, больше похожий на старичка, чем на нормального ребенка.
Когда она уезжала из дома с Чарли, то трусливо избежала встречи со своей матерью, оставив ей записку. Но на полпути к аэродрому она внезапно вернулась. Она попросила знакомого подбросить ее к дому Вилли, где в этот день праздновали день рождения. Большинство из одиннадцати братьев и сестер Вилли с другими детьми Чендлера орали так, что земля сотрясалась, но Вилли не было видно. Его мать — само спокойствие среди хаоса, увидев Джеки, показала ей в сторону веранды.
Она нашла сидящего там Вилли, в одиночестве читающего книгу об аэропланах. Посмотрев на него, Джеки неожиданно подумала, что немного все-таки его любит. Когда важный, редко улыбающийся малыш Вилли увидел ее, идущую к нему, его лицо осветилось радостью.
— Ты никогда не приходила меня проведать, — сказал он, и то, как он это сказал, вызвало в ней чувство вины. Может, она была слишком строга к нему? Все-таки им часто было хорошо.
Он посмотрел на ее чемодан.
— Ты с ним уезжаешь, да? — В его голосе было страдание.
— Да, еду. И ты — единственный, кому я это сказала. Маме я оставила записку.
Вилли кивнул, как взрослый.
— Она не захочет, чтобы ты уехала.
— Она может заставить меня остаться.
— Да, она — может.
Она всегда обращалась с ним как со взрослым мужчиной, но тут, заметив его грусть, протянула руку и погладила ему волосы.
— Увидимся еще, малыш, — сказала она и хотела уйти, но Вилли крепко обхватил ее за талию.
— Я люблю тебя, Джеки! И буду любить тебя всегда!
Опустившись на колени, она внимательно посмотрела ему в глаза.
— Хорошо… может, и я тоже люблю тебя… немножко.
— Ты за меня пойдешь замуж?
Джеки засмеялась.
— Я собираюсь выйти замуж за солидного старого мужчину и поглядеть на мир.
— Ты не можешь это сделать, — прошептал он. — Я тебя увидел первым.
Поднимаясь, Джеки посмотрела на него, на ручейки слез, стекающие по ангельским щечкам.
— Сейчас я должна уехать. Когда-нибудь мы с тобой еще увидимся, детка. Я в этом уверена.
Даже Джеки не верила своим словам. Она решила уехать из этого «однолошадного городка» и никогда не возвращаться. Джеки собиралась повидать мир! Импульсивно, как она делала многое, она отколола от своей блузки значок — голубой с золотом, цвета школы, и отдала ему. Зачем ей нужен значок какой-то школы в каком-то городе?
Вилли так уставился на этот значок, что не сразу осознал, что Джеки уходит, уходит своей обычной походкой, близкой к бегу.
— Ты мне напишешь? — протянул он, труся позади нее, безуспешно пытаясь задержать.
— Обязательно, детка, — ответила она через плечо. — Я обязательно напишу.
И не написала, конечно, ни разу за все прошедшие годы. Она вспомнила Вилли не больше шести раз, и только тогда, когда в компании речь заходила о маленьких городках. Как бы аккомпанируя рассказчику, она, смеясь, рассказывала историю о малыше Вилли Монтгомери, который был ее мучением от двенадцати до восемнадцати лет. Пару раз интересовалась его судьбой, но знала, что у него есть деньги и связи Монтгомери, так что он может делать все, что ему понравится.
— Возможно, женат сейчас и имеет полдюжины малышей, — сказал однажды какой-то парень.
— Это невозможно, — возразила Джеки. — Вилли еще ребенок. Я совсем недавно меняла ему пеленки.
— Джеки, я думаю, что ты должна произвести небольшие арифметические действия.
К своему ужасу, она сообразила, что «малышу» Вилли Монтгомери около двадцати пяти лет.
— Вы заставили меня почувствовать возраст, — засмеялась она. — Мне казалось, прошло не больше трех лет, как я уехала из Чендлера. — Она тяжело вздохнула, когда Чарли напомнил ей, что они женаты уже семнадцать лет.
Так что сейчас, много лет спустя, она стояла лицом к лицу с маленьким мальчиком, который клялся, что будет любить ее вечно. Только он не выглядел тем малышом, которого она запомнила. Шестифутового роста, медлительный, широкоплечий, стройный и очень красивый.
— Ты должен войти и выпить горячего шоколада, — сказала она, — с печеньем. — Она хотела напомнить себе, что, в сравнении с ней, Вилли все еще дитя. А глядя на него, помнить об этом было трудно.
18 
