очень нудно 
77 
А дальше во встречах мужчины и женщины начались большие перебои. Он уехал в командировку, вернувшись пораньше, даже не позвонил Ксении, потом долго не назначал день встречи. У них вышла размолвка на пустом месте – Ярослав так и не нашел предмета конфликта. Похоже, что в тот раз Гриша «покусал» Ксению, поскольку она была разгневана. Не подала виду, постаралась все сгладить, но после телефонной беседы порвала все его фотографии, разломала диск и сожгла пленку. Но Матвеев сам позвонил – мириться. Они снова ездили на ее дачу – по меткому выражению закончивших строительство рабочих – «обкатать» новый дом.
Гриша непрерывно восхищался ею: как она умеет понимать и прощать, какая хорошая хозяйка, как чудесна в близости. Смешил Ксению до слез своими безуспешными попытками запомнить названия ее любимых растений. Он два дня повторял, как заведенный: «Ирис – физалис». Выкатывал при этом глаза, строил самые забавные физиономии и нежно целовал пальцы Ксении, приговаривая: «Красивые ручки! Ручки, способные вырастить ирис… И физалис». Ксения ломалась пополам от смеха. Потом он забывал названия снова. Настал момент, когда она поверила: Гриша не шутит, он правда не может вспомнить имя цветка. Тогда лукаво спросила: «Ты же хочешь однажды подарить мне букет моих любимых цветов?» Григорий неожиданно стал серьезным. «Хочу! Ирис, правильно?» Ксения с веселым криком «Ура, сработало!» бросилась его целовать, а про себя подумала, что сейчас он точно не шутил.
Периодически – едва ли не с начала их близких отношений – он очень серьезно повторял: «Я – плохой, ты просто еще мало меня знаешь!» Ксению эти слова страшно расстраивали, и она всякий раз терпеливо возражала. На даче тенденция к самобичеванию обострилась. Вдруг, после некоторой дозы алкоголя, Григорий мягко посмотрел на нее и заявил без предисловий: «Я все-таки хороший!» Ксения, вытирая слезы, пошла его обнимать: «Наконец-то поверил!»
В суете сборов она что-то сделала не так, как надо, и посетовала: «Я – плохая хозяйка!» – «Ты – прекрасная хозяйка», – ответил любимый. Ксению поразило, что сказал он это с глубокой печалью.
Когда она, приподнявшись на цыпочки, запирала калитку, удивилась, что Григорий не подойдет ей помочь. Оглянулась и встретилась с объективом его фотоаппарата. Он объяснил: «Это такой трогательный момент – закрытие дачного сезона! У меня всегда так получалось – и в детском возрасте, и в женатом, что с дачи съезжали осенью и больше не возвращались до весны. Я мечтал бывать на даче и зимой!» Мечта осуществилась, когда стал снимать домик на генеральском гектаре. «И в этом мы так точно и тонко похожи! – отметила Ксения про себя. – Я тоже всю жизнь мечтаю о регулярной дачной жизни зимой! Теперь, с ним, и моя мечта осуществится!»
Потом провели выходные в коттедже его родителей, когда те находились в отъезде. Противоречивость отношения Матвеева к Ксении обострилась и стала особенно заметной: он был то нежен, как никогда, то кричал на нее, грубил. Ее теперь обижало, что он старается предотвратить появление ребенка еще более тщательно и подчеркнуто, чем прежде. Она тоже позволила себе парочку жестких выпадов. Но внезапно, во время прогулки по первому снегу, воскликнула: «Гриша, я знаю, как ты на самом деле ко мне относишься! Помнишь, когда уезжали с моей дачи, я попросила тебя наломать сиреневых хризантем? Так вот, они потом две недели стояли как новенькие! А те, что я нарвала сама, когда без тебя ездила, продержались всего неделю!» Григорий понял намек, живо возразил: «Это не чистый эксперимент: я же тебе еще не дарил цветов!» Позже, когда общались по телефону, Матвеев вновь извинялся – в завуалированной форме – перед Ксенией за несправедливые резкости в ее адрес.
Ксении казалось, что Григорий намеренно не пускает ее в свою квартиру, где они проводили прежде так много времени. Это наблюдение заинтересовало Ярослава. Ксения объясняла поведение друга чисто психологическими причинами. Некоторые ее вещи лежали в квартире Григория. С каждым ее приходом что-нибудь прибавлялось и просто аккуратно пристраивалось под подушку или на один стул. Однажды Григорий сказал: «У тебя на стуле уже образовался небольшой скла-дик». Ксения попросила выделить для ее вещей кусочек полочки в каком-нибудь шкафу. Матвеев посерьезнел, пообещал как бы с усилием: «Хорошо! Да-да, конечно, это не сложно!» Царева полагала: для него предоставить ей место в шкафу – все равно что поселить в своей квартире. Шаг, на который нужно еще решиться. Ярослав отказался верить, что все так заковыристо. Тот факт, что она месяц не была у Матвеева дома – либо простое совпадение, либо на то была конкретная причина. Может, зацепка? Ярослав чувствовал: есть тут какая-то тайна!
77 
