Последние отзывы

  77  

— Ну, прямо хлеба и рыбы, — заметила я.

Он озадаченно взглянул на меня:

— Что вы имеете в виду?

А он не часто бывает в церкви, подумала я. Я рассказала ему, как Христос накормил толпу народу хлебом и рыбой. История, кажется, его развлекла: он улыбнулся.

— Ничего библейского, просто я хорошо умею паковать вещи.

Будь на его месте кто-то другой, я бы подумала, что шутка моя не удалась. Но он так тепло улыбался, что я улыбнулась в ответ. Он разлил по бокалам вино, наломал хлеба и протянул мне тарелку с сырами и оливками. Это же мое самое любимое блюдо!

Утолив голод, я стала потягивать вино и смотреть на розы.

— Расскажите мне про себя, — сказала я.

Он засмеялся: густой, мягкий звук. М-м-м...

— Лучше вы мне расскажите кое-что, что хочет знать весь Коул-Крик: что у вас с Фордом Ньюкомбом?

Я оторопела:

— А кому какое до этого дело?

— Ну, вы же по какой-то причине хотите знать обо мне «все»...

— Туше, — улыбнулась я. Я начала расслабляться. Меня так сильно влекло к нему физически, что я сама себе не доверяла, но теперь я понемногу освоилась с этим чувством и успокоилась, вновь обретя способность говорить и думать. — Кто начнет?

— Может быть, на «камень, ножницы, бумага»? — предложил он.

Я снова рассмеялась: мы с папой так решали, кому выполнять самые нудные дела по дому. Я выиграла.

— Так кто вы? Почему не присутствовали на ежегодном чаепитии в Коул-Крик? Что случилось с вашим домом? — Я искоса взглянула на густые тени в лесу.

— О'кей.

Он прожевал, проглотил, отряхнул руки, встал, поклонился мне и прижал правый указательный палеи к виску.

— Рассел Данн. Тридцать четыре года. Доцент истории искусств в Университете Северной Каролины в Роли. Я жил в Коул-Крик, пока мне не исполнилось девять, потом мы переехали, но иногда возвращались навестить родственников. Моя мать выросла в доме, который стоял вон там, но лет десять назад он сгорел. Был женат, ныне вдовец, детей нет, серьезных привязанностей, по сути, тоже нет. На чаепитии я не присутствовал, потому что в Коул-Крик не живу и членом местного общества меня не считают. — Его глаза смеялись. — Что еще?

— А что в Биллингеме?

— Ага, значит, вот что вас на самом деле заинтересовало, — сказал он с напускной серьезностью. — А я-то думал, что это моя харизма. Ну сыр, на худой конец.

— Не-а! — Я с радостью притворилась, что вовсе не обдумываю, кого позову в подружки невесты. — Так что там лежит?

Он шагнул к скамье, взял сумку, поставил ее на край скатерти и извлек оттуда камеру, которую я видела только в каталогах, — «Никон Д 1-Х».

— Цифровая? — спросила я не без разочарования в голосе. Мне нравится автоматический фокус на камере, но это — предел моей современности. Я ненавижу объективы с зумом: они не дают такой четкости изображения, как стационарные. Цифровые фотоаппараты — это штучки для мистера и миссис Обывателей. Хотя я знаю, что корпус его камеры — я уж молчу об объективе — стоит несколько тысяч, в моем представлении это все равно не настоящая фотокамера.

Он развернул камеру к залитым солнцем розам и сделал несколько снимков, потом вытащил из камеры пластиковую карточку. Я попивала вино. Он достал из рюкзака небольшой аппарат — два таких уместятся в обувную коробку. Сначала я приняла его за портативный DVD-плейер. Интересно, что ж за кино он собрался мне показать? Надеюсь, там не слишком много секса, иначе я просто не удержу себя в руках.

Он сунул карточку в аппарат, и я застыла с бокалом вина в руке. Кажется, я даже не дышала, пока аппарат не выдал первые фотографии. Рассел протянул их мне. Я поставила стакан. Вот это чудо! Я с удивлением рассматривала фотографии размером 4x6 удивительной яркости и четкости. Я видела даже шипы на стеблях роз.

— Ого... — Никакие другие слова мне на ум не приходили.

— Конечно, фото можно перенести на компьютер и обработать, и есть принтеры получше этой штуковины, но общую концепцию ты понимаешь.

— О да. Понимаю. Что-то вроде «Полароида» нового тысячелетия.

— Но еще я использую вот это, — объявил он и вытащил из сумки огромный «Никон Ф-5». Возьмите мою камеру, добавьте наворотов и пару фунтов весу — и получите «Ф-5».

Я люблю тяжелые фотоаппараты. Правда. Как-то раз я призналась в этом Дженнифер, и она ответила: «Ага, они как тяжелые мужчины».

Может, это и вправду сексуально, но в любом случае в тяжелых камерах есть некая фундаментальная надежность, и как я ни старалась, мне не удалось приучить себя к маленьким.

  77