2 
Письмо было доставлено на корабль на следующее утро, когда голова Алекса раскалывалась от адской боли, а во рту был столь гнусный вкус, словно он нахлебался вонючей трюмной воды.
Ник стоял на верхней палубе, изливая животную злобу на согнувшихся в раболепном поклоне слуг, когда Элиас Дауни запросил дозволения подняться на борт и переговорить с Александром. Это отвлекло Ника от громких команд, а любопытство и желание узнать, что за важное послание прибыло на судно, подвигло сопроводить посланца внутрь корабля.
Глаза Алекса буквально полезли на лоб, когда Ник наполнил водкой три стакана и поставил их перед ними на стол.
На время Алекс забыл о головной боли, чтобы уловить смысл известий из Уорбрука, которые доставил Элиас. Он наскоро пробежал глазами письмо сестры, где недомолвлено было больше, чем сказано, но Элиас многое объяснил сам.
— Замуж она вышла за само зло, сущего дьявола во плоти, и он нас всех вознамерился обездолить и пустить по миру, — толковал тем временем Элиас, — он уже отобрал корабль у Джосайи под предлогом, что на судне якобы перевозили контрабанду. И так ловко законы повернул и все это дельце обтяпал, что нам к нему подступиться и подумать было не сметь. Даже если бы Джосайя и наскреб шестьдесят фунтов на штраф, этот хитрован, твой шурин, подал бы на него в суд и все равно по суду отнял корабль. А ведь все, что в жизни у Джосайи и было, так этот корабль. Теперь он без гроша мыкается.
— Ну а что же мой отец? Что он сделал? — спросил Алекс, подавшись вперед в нетерпении. — Не могу представить, чтобы он хоть и зятю своему позволил отнять у человека его корабль.
Веки Элиаса отяжелели и смыкались от выпитой водки, которой угостил его Ник.
— Слух прошел, что обезножел он. А то, говорят, что-де и подрезали ему ходули-то. Нынче с постели не поднимается. По правде, и не чаял уж никто, что выкарабкается, ан вишь ты, сдюжил мужик, жив остался. И то сказать, жив ли? Бревном в кровати все время, в рот ни крошки не берет. В доме Элеонора всем заправляет.
— Таггерт! — с издевкой произнес Алекс. — Они что же, все еще живут в своей халупе возле затона и, как и прежде, не могут управиться с чертовой дюжиной своих анафемских деток?
— Джеймс отправился в плавание на своей посудине пару лет назад, а Нэнси померла родами меньшого Таггерта. Которые из парней в море ушли, но все едино — их там чертова куча осталась. Элеонора приглядывает за твоим отцом, а Джесс промышляет в гавани. Они-то семью и кормят. Да о таггертовской гордыне ты знаешь, они милостыню ни от кого не принимают. Эта Джесс та еще штучка. Только она еще и может перечить твоему шурину. Да только Таггертам все едино, от того ничего не светит. С них хоть как — взять нечего.
Алекс и Элиас обменялись понимающими улыбками. Семья Таггертов была притчей во языцех всего города. Они были превосходным примером заблудших. И какое бы несчастье с вами ни приключилось, всегда можно было сравнить собственные напасти с положением и житьем Таггертов, чтобы убедиться, что есть люди, которым куда хуже, чем вам. И не сыскать было кого-то беднее и грязнее Таггертов, однако свое нищенство они, как лохмотьями, прикрывали гордыней.
— А что, норов у Джессики все, как и прежде, горяч? — тихо спросил Алекс, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям об этом замурзанном существе женского рода, выдернувшем его из реки покойно текущей жизни. — Ей лет двадцать, должно быть, не так ли?
— Да, около того. — Веки Элиаса совсем слипались.
— И она до сих пор не замужем?
— Видать, никто таггертовского выводка не желает, — ответил Элиас, и речь его была уже сонно-невнятной. — Давненько ты Джессику не видал. Изменилась она.
— Что-то я очень сомневаюсь в этом, — сказал Алекс в то время, как голова Элиаса упала на грудь, и он заснул. Алекс взглянул на Ника. — Придется мне ехать и разобраться во всем этом. Марианна просит меня вернуться домой и помочь им. Не думаю, что так уж все плохо. Батюшка мой привык считать Уорбрук своей вотчиной, а теперь ему приходится делить власть с кем-то еще, ясное дело — ему это не по праву! Но если же и вправду кто-то из этих Таггертов сует нос в его дело и еще волну гонит, не удивлюсь я, если там началась буча. Да, придется мне ехать и все выяснить самому. Я слышал, что недель через шесть отплывает корабль в Америку. Вполне возможно, что капитан еще не успел набрать команду.
Ник опрокинул в себя остатки водки из стакана.
— Я возьму тебя с собой. Мои родители пожелали, чтобы я повидал Америку, помимо прочего, у меня там родственники, которых я должен навестить. Я отвезу тебя в твой городок, и ты сам узнаешь, что там происходит. Хороший сын должен быть послушен отцу.
2 
