очень нудно 
58 
Карл вскочил.
– Вы больной, Клэйтон, – заорал он. – Или вы забыли, сколько я собираюсь заплатить вам?
– У меня есть столько денег, сколько мне нужно. Единственной приманкой в данной ситуации был Бенджамин Уайтейкер. – Клэйтон пожал плечами. – Итак, по-моему, я все обозначил. Не будет Бена, не будет фильма.
– Еще раз предлагаю взять ручку и подписать контракт.
– Черта с два. До встречи, Карл. Как-нибудь и где-нибудь увидимся. – Клэйтон остановился в дверях, чтобы улыбнуться напоследок, и вышел.
– Черт тебя подери! – закричал Карл, грохнув кулаками по столу. – Черт подери твою вонючую шкуру, Бен Уайтейкер!
Он сел, лицо его горело, дыхание было тяжелым. Внезапная боль пронзила грудь, и он схватился за лацкан пиджака, ловя ртом воздух.
– Ты за это заплатишь, Бен, – задыхаясь, прошептал он, шаря в столе в поисках валидола. – Клянусь Богом, заплатишь.
Джи Ди Мэтьюз покосилась на Бена. Он сидел рядом с ней в секции первого класса рейсового самолета и, забыв обо всем на свете, записывал что-то в желтом блокноте. Она долго смотрела на его гордый и красивый профиль, а затем повернула голову и стала глядеть в иллюминатор.
В причудливых нагроможденьях облаков Джи Ди внутренним взором видела картины и образы предыдущего вечера: себя в роскошном платье, обед в дорогом ресторане, приглашение на танец, твердая рука на талии, немыслимо обаятельный и головокружительный кавалер. Она чувствовала себя беззаботной и легкой. Прошло уже немало времени со встречи с Беном, а она по-прежнему просто радовалась жизни, не позволяя житейским заботам и денежным проблемам омрачать эту радость. Бен был великолепным партнером в деле и отдыхе, благодаря ему она в любой компании чувствовала себя красивой и незаурядной, он держался так, будто она, Джи Ди, была здесь единственной достойной женщиной. Конечно же, это была лишь изысканная вежливость с его стороны, но вчера вечером Джи Ди притворилась, что так оно и есть на самом деле.
Вообще-то, подумала Джи Ди, она не стала бы возражать, если бы Бен поцеловал ее: просто так взял бы притянул ее к себе и без всяких церемоний влепил поцелуй прямо в губы. Но, черт побери, он поцеловал ее в лоб – там, у дверей ее комнаты, – и поблагодарил за чудесный вечер – тоже мне, воплощение джентльмена.
Джи Ди вздохнула. Он был сто раз прав, и она не могла не признать этого. Они вместе делали дело, и что-то выходящее за их рамки могло бы просто замутить воду, создать ненужное напряжение. И тем не менее, Бен что-то расшевелил в ней, смутил ее женское начало, дремавшее до сих пор из-за того, что ей было просто некогда – ведь она писала «Дорогу чести»! Но что бы у нее ни клокотало внутри, все это ни к чему не приведет, поскольку вчера вечером мистер Уайтейкер предельно четко обозначил границу, дальше которой их неформальные отношения не могут зайти.
Джи Ди вздохнула и тут же подумала, что ведет себя, как глупый ребенок. Что ей действительно стоит сделать, так это набрать воздуха, решительно выдохнуть его и наконец-то всерьез обмозговать те кардинальные изменения, которые произошли в ее жизни. В какой-то блаженно-невесомый момент вчерашнего золушкиного бала под действием выпитого шампанского она дала согласие на переезд в Калифорнию. Вчера все это казалось очень резонным, но сегодня? Сидя в самолете, увозящем ее в Голливуд с его сиянием и блеском, она поставила под глубокое сомнение разумность вчерашнего решения.
Бен, отодвинув манжету на рубашке, глянул на часы и известил, что они приземлятся через двадцать минут. Линдси просила привести пресловутую Джи Ди прямиком в его квартиру, чтобы лично с ней познакомиться. В том, что сестра и Джи Ди понравятся друг другу, он не сомневался.
Какие сомнения, если и ему, Бену, нравилась эта женщина, не говоря уж о том, что он едва ли смог бы в полной мере выразить в словах свое преклонение перед ее талантом. И, черт бы побрал его мужское начало, он хотел ее. Вечер, который они провели вместе, был прекрасен до того момента, когда он положил руки ей на талию, пригласив на танец. Боже, он просто умирал. Она так подходила ему, заполняя все его чувства тонким женским ароматом и вызывая горячую сладкую боль в паху, от которой не смог избавить его даже холодный душ.
Ну, в одном-то он уверен на сто процентов. В такой ответственный момент его жизни он не позволит себе свалять дурака. Не в его принципах смешивать дело и удовольствие, а Джи Ди была делом и еще раз делом. Вот так-то, заключил Бен.
58 
