очень нудно 
77 
Интуиция и опыт подсказали ему, что от Мары и ее сутенера ничего нового об этом он не узнает. Он занялся другим: позвонил Вьянелло и спросил, не удалось ли найти того окулиста, что продал очки, найденные в ресторане в Падуе. Вьянелло на пару минут прикрыл трубку рукой, звук исчез, а когда его голос послышался вновь, в нем звучал гнев, если не сказать посильнее.
— Я сейчас поднимусь к вам, Dottore, — сказал он и повесил трубку.
Едва Брунетти увидел раскрасневшегося Вьянелло на пороге своего кабинета, он понял: у сержанта только что был приступ ярости. Мягко прикрыв за собой дверь, подчиненный Брунетти подошел к его столу и произнес только одно слово:
— Риверре.
Дальнейшие объяснения были излишни. Этот-тип был сущим наказанием не только для них, но и для всей квестуры
— Что на этот раз?
— Он нашел этого окулиста еще вчера, записал его фамилию на бумажку, а мне ничего не удосужился сказать, пока я сам не спросил.
Будь Гвидо в хорошем расположении духа, он посоветовал бы радоваться, что Риверре на сей раз хотя бы догадался фамилию записать, но сегодня запасы его терпения и благодушия были явно на исходе. К тому же оба они и так прекрасно знали, что некомпетентность Риверре в комментариях не нуждается.
— Так как его имя?
— Карраро. У него кабинет на Калле-делла-Мандорла.
— Риверре узнал, кому он их продал?
Вьянелло закусил нижнюю губу и процедил, невольно сжимая кулаки:
— Нет, не узнал. А зачем? Ему ведь велено было выяснить, продавал или не продавал окулист очки по такому-то рецепту, и все. Он выяснил и успокоился.
Брунетти достал телефонный справочник и без труда нашел нужный номер. Окулист сказал, что ждал еще одного звонка из полиции, и тут же продиктовал Брунетти имя и адрес женщины, которая приобрела те очки. У Гвидо сложилось впечатление, что собеседник уверен, будто полиция беспокоит его только за тем, чтобы вернуть очки владелице, и он предпочел не разрушать эту иллюзию.
— Вот только боюсь, дома вы ее не застанете, — продолжал между тем доктор Карраро. — В это время она, скорее всего, на работе.
— Скажите, а где она работает? — спросил Брунетти благодарно-заинтересованным тоном.
— У нее собственное турагентство неподалеку от университета. Между учебным корпусом и магазином ковров.
— Да-да, я знаю, где это. — Брунетти и правда вспомнил большую, сплошь обклеенную плакатами витрину, мимо которой проходил сотни раз. — Огромное вам спасибо, Dottore. Я прослежу за тем, чтобы этой даме вернули ее очки.
Комиссар положил трубку, взглянул на Вьянелло и сказал:
— Регина Черони. Тебе это имя что-нибудь говорит?
Вьянелло покачал головой.
— Она владеет турагентством. Тем, что рядом с университетом.
— Хотите, сходим к ней вместе.
— Нет, пожалуй, я зайду туда сам перед обедом и вручу очки синьоре Черони в собственные руки.
Брунетти стоял под мелким холодным ноябрьским дождем и смотрел на залитый солнцем пляж. Там, между двумя огромными пальмами, был натянут гамак, а в нем лежала молодая красавица, на которой, насколько он мог разглядеть, была только нижняя часть бикини. Неподалеку разбивались о песчаный пляж волны, лазурное море простиралось до самого горизонта. Каких-то миллион восемьсот тысяч лир, и все это его: комната в гостинице на двоих плюс перелет туда-обратно.
Он толкнул дверь и вошел в агентство. Привлекательная молодая особа, сидевшая у компьютера, подняла на него глаза и приветливо улыбнулась.
— Здравствуйте, — сказал он и тоже улыбнулся. — Могу я видеть синьору Черони?
— Простите, а кто ее спрашивает?
— Меня зовут синьор Брунетти.
Она жестом попросила его подождать, нажала еще пару кнопок на клавиатуре и встала. Слева от нее застрекотал принтер, распечатывая билет на самолет.
— Минутку, синьор Брунетти. Я скажу ей, что вы пришли.
С этими словами она направилась в глубь офиса, туда, где располагалась еще одна дверь. Она постучала и зашла, не дожидаясь ответа. Через пару минут она появилась на пороге той комнаты и, открыв дверь настежь, пригласила Брунетти войти.
Он оказался в кабинете, куда менее просторном, чем приемная. Однако теснота его с лихвой компенсировалась изысканностью. Здесь стоял стол, как ему показалось, тиковый, с отполированной до зеркального блеска поверхностью; полное отсутствие ящиков как бы говорило о том, что его роль здесь не сводится к примитивной функциональности. Пол устилал бледно-золотистый ковер из иранского шелка, похожий лежал в кабинете у тестя Гвидо.
77 
