очень нудно 
45 
— Это Фейт, моя сестра. Она должна родить через пару недель. Ну, то есть мы точно не знаем когда. Мы думаем, что через пару недель. Я надеялась, что ты сможешь взять ее к себе пациенткой. На этот раз я смогу заплатить по обычным тарифам, — поспешила добавить она.
— В прошлый раз меня совершенно не волновало, что ты не можешь заплатить, — ответила Лидия, убирая с лица волосы, выбившиеся из прически. — Деньги мне нужны, только чтобы держать на плаву центр. А центр мне нужен, чтобы заниматься тем, что люблю больше всего на свете.
Искренность, прозвучавшая в ее словах, вызвала в Хоуп волну ностальгии. Она тоже обожала помогать малышам появляться на свет. Дело всей жизни Лидии и вдохновило Хоуп стать сестрой-акушеркой. И если она и испытывала приятные чувства от возвращения, то в первую очередь от возвращения к вдохновительнице своих начинаний.
— Здравствуй, Фейт. Догадываюсь, что ты приехала из Супериора, — сказала Лидия, и ее серьезный тон ясно показал — она не забыла, что это за город.
Фейт кивнула.
— Что ж, ты здесь, безусловно, желанный гость. Я сама больше не принимаю роды. Слишком занята заседаниями совета директоров и управлением клиникой. Но могу устроить тебя к одной из наших домашних акушерок, если ты согласишься.
Фейт смотрела на Хоуп.
— Хорошо, — сказала та.
— Отлично. Тогда давай прямо сейчас поместим тебя в палату, хорошо? Думаю, будет лучше сначала разобраться с этим, а потом уже двигаться дальше.
Они вышли за Лидией в коридор, который, к удивлению Хоуп, сейчас имел форму латинской буквы L. Центр изменился сильнее, чем ей сначала показалось. Эта часть здания с просторными комнатами и чем-то вроде еще одного офиса явно была пристроена не так давно.
— Ты расширяешься, — сказала Хоуп. — Должно быть, дела в центре идут отлично.
— Так и есть. За последние десять лет у нас были и взлеты, и падения, но мы до сих пор на плаву и принимаем больше шестидесяти новорожденных в год. У нас теперь три штатные акушерки, и еще одна работает на подмене.
— Приятно слышать. — Хоуп чувствовала некоторую неловкость и хотела от нее избавиться. — Не могу дождаться встречи с Девон. Она наверняка одна из твоих штатных акушерок.
При упоминании о внучке Лидия побледнела и ее губы превратились в тонкую ниточку.
— Нет, Девон сейчас живет в Альбукерке. У нее там своя акушерская практика.
Хоуп даже остановилась.
— Правда? Но она всегда говорила, что хочет работать здесь, пока ты не уйдешь на покой, а потом возьмет в свои руки…
— Она передумала, — оборвала ее Лидия. По ее напряженной позе Хоуп поняла, что лучше не продолжать расспросы, но трудно было поверить, что между бабушкой и внучкой могло возникнуть отчуждение. Лидия и Девон были очень близки. И Девон почти каждое лето работала в центре, как правило, секретарем в приемной.
Поняв, что допустила большую ошибку, Хоуп двинулась вперед по коридору и сказала первое, что пришло ей на ум.
— Я вчера столкнулась в городе с Паркером Рейнольдсом. Он сказал, что до сих пор здесь работает.
— Он пришел к нам сразу после окончания колледжа. Я и тогда бы его не отпустила, а теперь тем более. — Лидия махнула рукой на мягкий диванчик в цвет розово-лиловым обоям. — Они с Ким Ширман, нашим бухгалтером, здесь самые практичные сотрудники. Они возвращают нас в нужное русло, когда это становится необходимо. — Она прислонилась к шкафам цвета золотого дуба, что стояли у двери рядом с маленькой раковиной, и казалась какой-то… напряженной.
— А как жена Паркера? — спросила Хоуп. — Я помню, она была тяжело больна.
— Она умерла через пару лет после твоего отъезда.
— Жаль это слышать, — вздохнула Хоуп, думая о том, как Паркер справился с такой потерей.
Лидия выглянула в холл и попросила женщину в хлопковом джемпере достать чистую карту для новой пациентки.
— Расскажи, как ты жила все это время, — сказала Лидия, когда сотрудница заторопилась за медкартой. — Тебе было всего семнадцать, когда ты уехала. А теперь вы только посмотрите на нее!
Хоуп ощутила гордость за все, что ей удалось достичь.
— Я стала сестрой-акушеркой, и все благодаря тебе. На лице Лидии отразилось удивление.
— Ты стала медсестрой? Это замечательно. Но моей заслуги здесь нет.
— Конечно есть. Без тебя я бы…
— Ни малейшей, — быстро проговорила Лидия и подняла руку, словно желая оставить за собой последнее слово. — Но я всегда знала, что ты приземлишься на ноги. Ты была такой сообразительной, такой способной, несмотря на то что все оборачивалось против тебя.
45 
