Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
92 
Ему не нужна ее близость. Ему надо найти Фейт и вернуться домой, где он будет в безопасности и рядом с Далтоном.
— В конце концов я все равно засну, — пробормотал он. — Просто пока не могу расслабиться.
— Ты не хочешь лечь?
— Сейчас лягу.
Он снова перевел взгляд на телевизор, но Хоуп поднялась на подушке повыше и посмотрела на него в зеркало.
— Я имела в виду лечь со мной, — сказала она, встретившись глазами с его отражением.
Паркеру показалось, что ему дали под дых и оставили хватать ртом воздух. Все происходящее совершенно не имело смысла. Он в номере мотеля с женщиной, которой должен максимально избегать. И безумно хочет заняться с ней любовью.
Должно быть, это судьба отомстила ему за совершенное в прошлом деяние.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал он.
— Почему?
— Ты сказала, что не хочешь заниматься со мной любовью. Тебе не стоит доверять мне в…
— Сегодня я такого не говорила, — прервала его Хоуп.
Паркер сглотнул и уставился на нее. Многообещающая выпуклость ее груди под мягким трикотажем футболки слишком манила его, чтобы отказываться. Но он понимал, что, если они будут заниматься любовью, совесть заставит его рассказать ей о Далтоне. Он просто больше не сможет лгать ей об этом — по крайней мере, не сможет жить с этой ложью.
— Ты ведь сейчас не хочешь никакого интима, — сказал он. — Просто боишься за Фейт, тебе больно, ты в растрепанных чувствах…
— Я знаю, чего хочу, — ответила она. — Я хочу снова почувствовать себя живой. Хочу ощутить, что в моей жизни есть еще что-то хорошее. Я устала играть по правилам и жить где-то на заднем плане, словно… словно актриса с маленькой и малозначащей ролью.
Мольба и мука в ее глазах едва его не уничтожили.
— Хоуп, прости…
— Забудь, — сказала она и отвернулась к стене.
Глава 20
Паркер приглушил звук телевизора и посмотрел на соседнюю кровать. Потом стянул рубашку и носки, надел длинные баскетбольные шорты, в которых обычно спал в теплое время года, а остальную одежду закинул в угол.
От звука упавших джинсов Хоуп повернулась к нему. Паркер жестом показал ей подвинуться.
— Забудь. Со мной все нормально, — сказала она.
— Подвинься.
— Я же сказала…
— Просто подвинься.
Она озадаченно посмотрела на него, но подвинулась. Паркер забрался к ней в постель.
— Я думала, что ты…
— Ш-ш-ш. — Он обнял ее и притянул к себе.
— Паркер, я не понимаю, — сказала Хоуп, едва коснувшись доказательства его возбуждения. — Ты же хочешь…
— Ничего я не хочу, — сказал он. — Засыпай.
— Не могу, — ответила она, но Паркер лежал тихо и обнимал ее, стараясь согреть и успокоить. И в конце концов она расслабилась в его объятиях.
Почувствовав, что Хоуп заснула, Паркер прижался губами к ее волосам.
— Я бы многое отдал за возможность обладать тобой, Хоуп, — прошептал он.
«Но не Далтона».
Хоуп разбудил звонок телефона. Она лежала в постели, чувствуя на себе тяжелую руку Паркера. Была глубокая ночь, и комнату освещал только мелькающий экран телевизора, который Паркер оставил включенным, чтобы заглушить посторонние шумы. Вокруг была такая тьма, что Хоуп даже не могла сообразить, ночь сейчас или поздний вечер.
Она выбралась из постели и схватила свой сотовый, по дороге бросив взгляд на электронные часы. 1:15 — много позже, чем ей бы хотелось.
— Алло?
Паркер зашевелился, потом приподнялся на локте.
— Кто это? — спросил он.
Хоуп не знала. На другом конце провода царило молчание.
— Алло? — снова произнесла она.
Раздался щелчок, и потом зазвучал длинный гудок. Она повесила трубку, обуреваемая нехорошими предчувствиями.
— Ты как, нормально? — спросил Паркер.
Хоуп не знала, что ответить. Фейт в беде. Она чувствовала это всей душой.
— Хоуп? — В голосе Паркера появились тревожные нотки.
— Я боюсь, — сказала Хоуп, но не успела сказать, чего именно боится, как телефон снова зазвонил. Она схватила трубку: — Алло?
— Мы нашли Эрвина и Фейт.
Боннер.
— Вы правда нашли их?
— Да, но тебе лучше сюда приехать, и как можно скорее.
— Куда? — закричала она. — Куда — сюда?
— Помнишь амбар?
Разве она может о нем забыть?
— Неужели ты так жестоко шутишь? — спросила она.
92 
