очень нудно 
61 
Страдали по Васе только двое: Слоник да я. Слоник ясно почему — как никак Бодяго, хоть и вуайерист, но все ж друг, а вот я… Даже и не знаю, почему я не могла смириться, поверить, успокоиться в конце концов. Но что с меня, глупой бабы, взять?
***
… Квартиру я покинула, как обычно, полвосьмого. Вышла на улицу, вдохнула полную грудь свежего утреннего воздуха и подивилась погоде. Надо же! 31 октября, а на асфальте еще ни следа снега, ни грамма слякоти, даже листья шиповника продолжают сопротивляться порывистому ветру и проискам осени. О небе я ни говорю — оно ясное, как в июле, светлое, еще не подернутое предзимним туманом.
Водрузив на нос солнечные очки, я навострила свои стопы в сторону остановки, не забывая при этом любоваться красотами: живописно разбросанным вокруг урны мусором, перегнутыми качелями, собранными дворниками кучами листвы, оголенными стопами Коляна.
— Сосед, ты бы шел домой, а то, не ровен час, бронхит подхватишь, — предупредила я, оглядываясь на высовывающийся из-под лавки профиль Каляна.
— А-а-а? — профиль превратился в анфас, а на нем приоткрылся и начал посверкивать один глаз.
— Дуй, говорю, домой. Простудишься.
Колян сделал усилие — приподнялся на локте, но это и все, на что его хватило.
— Подбросишь? — поинтересовался он, в изнеможении опускаясь на покрытую инеем кочку.
— Сейчас не могу, на работу опаздываю, — извинилась я. — Но чтобы тебе не было так скучно, вот тебе, — я протянула Коляну конфетку.
— Эту отраву я не употребляю, — скривился он, отмахиваясь от гостинца. — Сахар — это белый яд.
— А водка?
— А водка — пиницея от всех болезней.
— Панацея, Колян, панацея.
— Один фик, — отмахнулся мой всезнающий сосед и почесал одну костлявую ногу об другую. — А еще водка хороший антибеп…деп… депирсант.
— Депрессант, — зачем-то поправила я.
— Ну а я что говорю! Просто отличный диперсант. Сам как жахну, диперсию как рукой…
— Ты где этого набрался?
— На лекции вчера был, — гордо ответил Колян и постарался лечь посолиднее, как и подобает ученому человеку.
— За каким бесом тебя туда понесло?
— Там доктор каждому, кто до конца лекции досидит по сто грамм наливал.
— Понятно, — хмыкнула я. Уж я-то знаю, как Колян любит продавать за водку свое внимание, свой голос (если грядут выборы), свой некачественный труд.
— Че те понятно? Я, можа, девушку туда водил. Свидание у меня было назначено, а водка она так, дело десятое.
— Вот я и говорю — понятно. Я ж тебя, шалуна, знаю, — подмигнула я Коляну, решив потешить его самолюбие, ведь как не крути, а он мужик, а мужик, как известно, до страсти любит, когда его обзывают бабником.
— Я такой, — горделиво изрек он. — У-хх!
Согласно закивав, я сделала несколько шагов задним ходом. Все ж, как не было приятно беседовать, а на работу идти надо. Колян еще что-то бормотал, когда я достигла милого сердцу «Запорожца», это означало, что до заветной арки оставалось совсем чуть-чуть.
— Леленчик, я ж тебе не сказал…
— Про то, что водка излечивает СПИД и рак?
— Че? А! Не. Про это не знаю, доктор про это ниче не говорил. Я вот че… к те мужик тут приходил.
— Какой еще мужик? — прокричала я, уже отойдя на порядочное расстояние от подъезда.
— Не знаю, какой. Обычный. Где ты живешь, спрашивал.
— А ты?
— Сказал. Квартира говорю такая-то, тока, горю, ща не ходи, там нету никого. Леленчик, горю, не пришла, а маманя ейная с бабкой в санаторий укатили на две недели.
— Выложил, значит, всю подноготную…
— Не-е. Не всю, — Вован позевнул, сверкнув клыком. — Он еще что-то хотел спросить, да я отрубился.
— Что ж ты так? Вдруг это мужчина мое мечты!
— Да не… вряд ли! Он знаешь какой? Ну…ну…
Времени на то, чтобы Колян сформулировал и выдал свою мысль, у меня не было — я услышала, как вдали загрохотал трамвай, поэтому я нетерпеливо махнула на него рукой и с криком: «вечером расскажешь» ломанулась к остановке.
Надо сказать, что я успела, правда, успела в последний момент. Стоило мне поставить обе ноги на подножку, как дверь захлопнулась.
Вот и веди после этого неспешные беседы с соседями.
Уже разместившись на узком кресле и придя немного в себя, я заинтересованно подумала, кто же это мог про меня спрашивать. Тем более любопытствовать, где я живу. Уж не Геркулесов ли? А, может, Зорин, решил таким образом вычислить, в какой квартире проживает Сонька, он, вроде бы, знал, что ее «покои» располагаются прямиком над моими.
61 
