110 
Блейр и Ли молча смотрели, как уходят незваные гости. Хлопнула дверь. Блейр побежала запереть ее. Повернувшись, она увидела, что Ли побледнел. Она поспешила к нему и помогла добраться до постели.
В ту ночь Блейр больше не заснула. Уложив Ли, она села рядом, прислушиваясь к каждому его вздоху. При мысли о том, что он мог быть убит, ее начинала бить дрожь, и она крепче стискивала его руку.
Ли спал чутко. Раза два он открывал глаза и улыбался ей, затем снова проваливался в сон.
За ночь Блейр пережила все: от ужаса, что он мог погибнуть, до осознания всей полноты своей любви к нему и ярости, что он посмел подвергнуть себя смертельной опасности.
Когда в комнату просочился свет раннего утра. Ли проснулся окончательно и попытался сесть. Блейр раздвинула шторы.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Как тяжелое, ободранное, голодное бревно. Она постаралась улыбнуться, но губы ее не слушались. Все тело болело от напряжения бессонной ночи.
— Я принесу тебе поесть.
Она подобрала окровавленные тряпки и рубашку Ли и отнесла их вниз. В доме врача, по крайней мере, никто не обратит внимания на подобные вещи в мусорном ведре.
Миссис Шейнес обычно не приходила так рано, поэтому Блейр поджарила для них двоих с полдюжины яиц, нарезала хлеб ломтями в дюйм толщиной и наполнила две большие кружки холодным молоком. Поднявшись наверх с полным подносом, она обнаружила, что Ли встал и уже почти оделся. Блейр ничего не сказала и принялась накрывать завтрак на маленьком столике у окна.
Морщась от боли. Ли сел на стул и приступил к еде. Блейр устроилась напротив, ковыряя свою яичницу.
— Ну хорошо, — сказал Ли, — выкладывай, что у тебя на уме.
Блейр сделала глоток молока.
— Не понимаю, о чем ты. Он покачал головой.
— Посмотри на себя. Ты дрожишь, как вчера. Она спрятала руки.
— Полагаю, ты собираешься пойти сегодня в больницу.
— Мне нужно показаться на людях. Я должен сделать вид, что ничего не произошло. Нельзя, чтобы кто-нибудь догадался, где я был этой ночью.
— Ну еще бы! — закричала она, стукнув кулаком по столу, и вскочила на ноги. — Посмотри на себя, ты едва сидишь, а собираешься весь день простоять на ногах в операционной. А как же твои пациенты? Ты же не сможешь удержать скальпель. Где ты был этой ночью? Ради чего ты рискуешь жизнью?
— Я не могу тебе этого сказать, — ответил он, возвращаясь к яичнице. — Я хочу, но не могу. К глазам Блейр начали подступать слезы.
— Вчера ты пришел в ярость, потому что я рисковала своей жизнью, и запретил мне делать это. Теперь ситуация изменилась, но мои права остались все те же. Те же! Мне даже не позволено знать, из-за чего я могу потерять мужа. Я должна быть хорошей девочкой, сидеть дома и ждать, когда он вернется домой весь в крови, а я его залатаю. Мне позволено неизвестно почему флиртовать среди ночи с агентами Пинкертона. Мне позволено видеть твои страдания, но не позволено знать, ради чего все это. Скажи мне, Ли, отчего ты был ранен? Ты сам создал эту ситуацию? Ты что, убил столько же людей, сколько и вылечил?
Опустив голову. Ли тщательно и медленно пережевывал пищу.
— Блейр, я сказал тебе все, что мог. Ты должна мне доверять.
Она отвернулась, пытаясь совладать со слезами.
— Это все, что остается милой маленькой женушке? Сидеть дома, ждать и не задавать вопросов. Только я не маленькая хорошая девочка! Я всегда была непослушной. Я всегда действовала, а не наблюдала. И я хочу знать, в чем я принимаю участие на этот раз.
— К черту, Блейр, — заорал Ли и закрыл глаза от пронзившей его боли, потом снова посмотрел на Блейр. — Возможно, впервые тебе придется стать наблюдателем. Я сказал тебе все, что мог. Я не хочу глубже вовлекать тебя в это дело.
— Чтобы я ничего не знала, правильно? На суде я смогу честно сказать, что ничего не знаю, что, даже когда мой муж явился домой с двумя огнестрельными ранениями, я пребывала в полном неведении.
— Что-то в этом роде, — подтвердил Ли, положил вилку и посмотрел на Блейр. — Ты говоришь, что любишь меня, что, возможно, любила меня все эти годы. Наступил момент испытания. Если ты действительно меня любишь, ты должна мне поверить. Единственный раз в жизни ты должна забыть о присущем тебе неповиновении и жажде участия во всех событиях. Сейчас ты мне нужна не как коллега, а как жена.
Блейр долго стояла и глядела на него.
— Думаю, ты прав. Ли, — мягко произнесла она. — По-моему, до сих пор я не понимала, что такое — быть женой, — она понизила голос. — Но я собираюсь научиться. Я доверюсь тебе и больше никогда не спрошу, где ты был. А если ты захочешь рассказать — выслушаю тебя.
110 
