8 
— В особенности сейчас, — продолжал Ребус, — с этими демонстрациями и всем прочим.
Он задрал голову и посмотрел на барражирующий над ними вертолет. Должно быть, он вел наблюдение за «Глениглсом». Кто-то наверху обеспокоился внезапным появлением двух автомобилей и двух белых фургонов без опознавательных знаков у Лоскутного родника. Снова переведя взгляд на эксперта ГОМП, Ребус понял, что вертолет в небе стал его главным козырем. В такое время сотрудничество имеет особое значение. Об этом твердилось в многочисленных чуть ли не ежедневно рассылаемых циркулярах. В последнее время сам Макрей талдычил об этом на летучках на Гейфилд-сквер.
Проявляйте доброжелательность друг к другу. Сотрудничайте. Помогайте друг другу. Ведь эти несколько дней весь мир будет неотрывно следить за вами.
Может, и этого эксперта ГОМП приглашали на подобные летучки. Неторопливо кивая, он вернулся к своей работе. Ребус обменялся с Шивон понимающим взглядом, после чего полез в карман за сигаретами.
— Только не стряхивайте пепел здесь, — предостерег один из экспертов.
Ребус направился к парковке. Едва он зажег сигарету и затянулся, как подъехал еще один автомобиль. Он глазам не поверил, увидев, что из машины вылезает старший инспектор уголовной полиции Джеймс Макрей собственной персоной. На нем был, похоже, совершенно новый костюм. Новый галстук, накрахмаленная до хруста белая рубашка. Редкие волосы, тронутые сединой, обвислые дряблые щеки; по носу, похожему на луковицу, разбегались частые красные прожилки капилляров.
А ведь он, кажется, мой ровесник, подумал Ребус. Почему же выглядит настолько старше?
— Добрый день, сэр, — приветствовал его Ребус.
— Я думал, ты все еще на похоронах.
Это было произнесено таким тоном, словно Ребус выдумал историю со смертью брата лишь для того, чтобы в пятницу подольше поваляться в кровати.
— Меня вызвала сержант Кларк, — объяснил Ребус. — Я думал, что смогу быть полезным.
В его голосе прозвучала готовность к самопожертвованию ради дела, и это подействовало, поскольку челюсти Макрея разжались и выражение оплывшего лица немного смягчилось.
Мне явно везет, подумал Ребус. Сперва с экспертом, теперь с боссом. Вообще-то Макрей относился к нему по-доброму и сразу же, как только Ребус узнал о смерти Микки, дал отгул. Он посоветовал Ребусу пойти И надраться до беспамятства, и Ребус так и поступил — в соответствии с шотландским обычаем. Он опомнился в той части города, которая была ему абсолютно незнакома, и, зайдя в аптеку, спросил, где находится. Ему ответили: в Колинтон-Виллидж. Он поблагодарил и в знак признательности купил упаковку аспирина…
— Прими мои соболезнования, Джон, — произнес Макрей с глубоким вздохом и, сделав короткую паузу, участливо спросил: — Ну, как все прошло?
— Прошло… — безучастно произнес Ребус, глядя вверх, на вертолет, закладывающий крутой вираж, чтобы лететь восвояси.
— Дай бог, чтобы это не были телевизионщики, — глядя вслед вертолету, произнес Макрей.
— Да даже если и телевизионщики, что тут смотреть? Жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр. А как там «Сорбус»?
Операцией «Сорбус» назывался план охранных мероприятий на время саммита «Большой восьмерки». Слово «сорбус» вызывало у Ребуса ассоциацию с чем-то, что диабетики кладут в чай вместо сахара. Шивон объяснила ему, что это порода дерева.
— Мы готовы к любым неожиданностям, — кратко ответил Макрей.
— Возможно, ко всем, кроме одной. — Ребус считал своим долгом сделать это уточнение.
— Все второстепенные вопросы потерпят до следующей недели, Джон, — пробормотал босс.
Ребус кивнул:
— Разумеется, они, как всегда, согласятся подождать.
Макрей взглянул туда, куда смотрел Ребус, и увидел приближающуюся машину. Это был серебристый «мерс» с тонированными боковыми стеклами.
— Похоже, в вертолете были не телевизионщики, — заключил Ребус.
Открыв дверцу своей машины, он достал с пассажирского сиденья пакет, в котором были остатки рулета.
— Кого это еще принесло? — сквозь зубы процедил Макрей.
Серебристый «мерс» между тем остановился на краю крутого откоса рядом с одним из фургонов ГОМП. Открылась водительская дверь, и из салона вылез мужчина. Обойдя машину, он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Через некоторое время из салона выбрался еще один человек. Он был высок и худ, глаза скрыты за солнцезащитными очками. Застегивая пиджак на все три пуговицы, он, казалось, внимательно изучал оба белых фургона и три полицейских автомобиля без опознавательных знаков. Подняв глаза к небу, он сказал что-то водителю и отошел от машины. Минуя Ребуса и Макрея, он направился прямиком к щиту, тому самому, который информировал туристов об истории Лоскутного родника. Водитель, снова сев за руль, стал пристально следить за Ребусом и Макреем. Ребус послал ему воздушный поцелуй, полный решимости не двигаться с места, пока вновь прибывший не подойдет и не представится. Люди такого типа ему тоже были хорошо известны:
8 
