23

Через шестнадцать лет после рождения. 1587

– Да ты-то что знаешь о детях? – спросил Талис надменно.

– Я о них то же знаю, что и ты о рыцарях и о великих подвигах, – ответила Калли и отвернулась. Похоже, в последнее время она только и думала, что о детях, замужестве да о собственном доме. Раньше они с Талисом всегда смеялись над такими вещами. Они говорили друг другу, что так смешно видеть в церкви все эти свадебные торжества и счастливые парочки. Но в последнее время с Калли что-то случилось, и все стало по-другому.

Сегодня они решили, что если делать все, что. приказал Уилл, то это можно никогда не кончить, и сбежали. А Найджел, в свою очередь, решил, что если отвечать на все вопросы, что задают его ученики, то ответов не хватит, и, в свою очередь, тоже сбежал. И вот Калли и Талис отправились в свое любимое место у склона горы под огромным деревом. Оно было таким раскидистым, что его ветви опускались до самой земли, и под ним была как бы комнатка, так что в этом убежище они могли спрятаться от нескромных взоров.

Сейчас она стояла, прислонясь к стволу и наблюдая за тем, как он упражняется со старым ржавым мечом, который нашел для него Найджел. С годами физическая разница между ними стала еще более заметной. Талису было еще только шестнадцать, но ему можно было дать все двадцать. Он был уже шести футов ростом и с каждым днем становился все более мускулистым и сильным. Около года тому назад его голос внезапно сломался. У него не было, как у других, долгих месяцев мутации. Просто в одно прекрасное утро он проснулся и заговорил роскошным глубоким басом – голосом настоящего мужчины.

Талис страшно гордился каждым появляющимся признаком собственной зрелости и с каждой возможностью демонстрировал их Калли, поддевая и стараясь зацепить ее. Что касается ее, то было похоже, что она никогда не станет женщиной. Хотя ей, как и ему, уже было шестнадцать, в ней не было ни одного самого маленького намека на женственность. Талис был выше ростом, чем большинство взрослых. Калли была меньше, чем девушка ее возраста.

Калли беспокоил не только собственный маленький рост, но и то, что у нее отсутствовали вообще какие-либо признаки зрелости. Она говорила Мег, что у нее на груди можно печь хлеб, потому что грудь была такая же плоская, как и противень для выпечки теста. А Уиллу пригодилось бы ее тело вместо колышка, для того, чтобы подпирать новую клетку для цыплят. Однажды вечером, за ужином, Калли пошутила, что у нее такой плоский живот, что даже если она проглотит только одну вишенку, и тогда ту можно будет различить через кожу. Она говорила, что у других девушек розовые щечки и алые губки, а у нее лицо такое бледное, что как только она закрывает глаза, ее уже никто не видит. Когда Уилл обтесывал одну узкую дощечку из светлого орехового дерева для садовой скамеечки, Калли посмотрела на нее и вздохнула:

– Мы с ней как близнецы…

Надо сказать, что когда Калли отпускала такие замечания, Мег старалась не смеяться, но мужчины хохотали от души. Даже Уиллу, и то было трудно не смеяться, ведь Калли была так остроумна. Но, по крайней мере, у Уилла и у Найджела хватало такта самим ничего не говорить о Калли, предоставив ей самой смеяться над собой. Талис же отнюдь не отличался так-том. Напротив, он просто с чудовищной бестактностью пользовался каждым удобным случаем, чтобы напомнить Калли, что она похожа на маленькую девочку.

Однажды он вручил Калли найденный им гриб и заявил, что ей он подойдет вместо зонтика. А очистки от гороха она вполне может использовать в качестве лодки. Однажды в рыночный день он подговорил одного шестилетнего мальчика (а надо сказать, что он мог подговорить кого угодно сделать что угодно) поцеловать Калли в щечку и попросить ее руки. Однажды Талис поспорил с Найджелом, – что случалось весьма часто, – насчет игрушечного кораблика, который тот мастерил. Талис утверждал, что у него не плоское дно, а Найджел говорил, что плоское. Тогда Талис приложил кораблик донышком к груди Калли.

  84