очень нудно 
44 
— Нет, господин граф, никто не мог проникнуть сюда, так как ключи были в моем кармане.
— И тем не менее вот записка, которая была вложена в замочную скважину. Кто-то сунул ее туда. Не могла же она появиться сама по себе!
Баск развел руками в знак полного недоумения.
— Возможно, что это сделал господин де Бражелон, — заметил Портос.
— Значит, он входил сюда?
— Несомненно, сударь.
— Но как же, раз ключ был при мне? — продолжал настаивать Баск.
Де Сент-Эньян прочитал записку и смял ее.
— Здесь что-то скрывается, — пробормотал он в раздумье.
Портос, предоставив ему несколько мгновений на размышления, возвратился затем к первоначальному предмету их разговора.
— Не желаете ли вернуться к вашему делу? — спросил он де Сент-Эньяна, когда лакей удалился.
— Но его объясняет, по-видимому, эта записка, столь непонятным образом попавшая сюда. Виконт де Бражелон сообщает, что меня посетит один из его друзей.
— Этот друг — я; выходит, что он сообщает вам о моем посещении.
— С тем, чтобы передать вызов?
— Вот именно.
— И он утверждает, что я оскорбил его?
— Жестоко, смертельно.
— Но каким образом, объясните, пожалуйста. Его действия столь таинственны, что мне затруднительно обнаружить в них какой-нибудь смысл.
— Сударь, — ответил Портос, — мой друг должен располагать достаточными причинами; что же до его действий, то если они, как вы говорите, таинственны, — обвиняйте в этом лишь самого себя.
Последние слова Портос произнес таким уверенным тоном, что человек, который знал его недостаточно хорошо, должен был бы подумать, что они полны глубокого смысла.
— Тайна! Допустим. Давайте постараемся разобраться в ней, — сказал де Сент-Эньян.
Но Портос наклонил голову и изрек:
— Для вас предпочтительнее, чтобы я не входил в ее рассмотрение; на это есть исключительно серьезные основания.
— Я очень хорошо понимаю их. Отлично, сударь. Ограничьтесь лишь самым легким намеком; я слушаю вас.
— Прежде всего тем, — начал Портос, — что вы переехали со старой квартиры.
— Это правда, я переехал.
— Вы, стало быть, признаете это? — спросил Портос с видимым удовольствием.
— Признаю ли? Ну да, признаю. С чего вы взяли, что я могу отпираться?
— Вы признали? Отлично, — отметил Портос, поднимая вверх один палец.
— Послушайте, сударь, каким образом мой переезд может причинить какой-либо вред виконту де Бражелону? Отвечайте же! Я совершенно не понимаю того, о чем вы толкуете.
Портос остановил графа и важно заявил:
— Сударь, это лишь первое обвинение среди тех, которые выдвигает против вас господин де Бражелон. Если он выдвигает его, значит, он почувствовал себя оскорбленным.
Сент-Эньян нетерпеливо ударил ногой по паркету.
— Это похоже на неприличную ссору, — сказал он.
— Нельзя иметь неприличной ссоры с таким порядочным человеком, как виконт де Бражелон, — продолжал Портос. — Итак, вы ничего не можете прибавить по поводу переезда?
— Нет. Дальше?
— Ах, дальше? Но заметьте, сударь, что вот уже одно обвинение, на которое вы не ответили или, вернее сказать, ответили плохо. Как, сударь, вы переезжаете со старой квартиры, это оскорбляет господина де Бражелона, и вы не приносите своих извинений. Очень хорошо!
— Что? — воскликнул де Сент-Эньян, выведенный из себя флегматичностью своего собеседника. — Я должен советоваться с господином де Бражелоном, переезжать мне или остаться на прежнем месте? Помилуйте, сударь!
— Обязательно, сударь, обязательно. Однако вы увидите, что это ничто по сравнению со вторым обвинением.
Портос принял суровый вид:
— А о люке, сударь, что скажете вы о люке?
Сент-Эньян мертвенно побледнел. Он так резко отодвинул стул, что Портос, при всей своей детской наивности, догадался о силе нанесенного им удара.
— О люке? — пробормотал Сент-Эньян.
— Да, сударь, объясните, пожалуйста, если можете, — предложил Портос, тряхнув головой.
Де Сент-Эньян потупился и прошептал:
— О, я предан! Известно все, решительно все!
— Все в конце концов делается известным, — заметил Портос, который, в сущности, ничего не знал.
— Вы видите, я так поражен, до того поражен, что теряю голову!
— Нечистая совесть, сударь! О, очень нехорошо!
44 
