246 
— Да, да.
— И мне сдается, что в этом письме речь идет о тебе.
— Обо мне? — повторила, как автомат, несчастная девушка.
— Я видела это письмо, когда оно лежало еще незапечатанным на письменном столе принцессы, и мне почудилось, будто в нем упоминается…
— Почудилось?..
— Может быть, я ошиблась.
— Ну, говори же скорее!
— Имя Бражелона.
Лавальер встала в сильном волнении.
— Монтале, — сказала она со слезами в голосе, — все светлые грезы юности у меня уже рассеялись. Мне нечего теперь скрывать ни от тебя, ни от кого в мире. Жизнь моя — раскрытая книга, которую может читать всякий, начиная с короля и кончая первым встречным. Ора, дорогая Ора, что делать? Как быть?
Монтале подошла ближе.
— Надо обсудить, подумать, — протянула она.
— Я не люблю господина де Бражелона. Не истолкуй мои слова превратно. Я его люблю, как самая нежная сестра может любить доброго брата, но не того он просит, и не то я ему обещала.
— Словом, ты любишь короля, — заключила Монтале, — и это достаточное извинение.
— Да, я люблю короля, — тихо прошептала Лавальер, — и я дорого заплатила за право произнести эти слова. Ну, говори же, Монтале, что ты можешь сделать для меня или против меня в настоящем положении?
— Выскажись яснее.
— О чем?
— Неужели ты не можешь сообщить мне никаких подробностей?
— Нет, — с удивлением проговорила Луиза.
— Значит, ты у меня просишь только совета?
— Да.
— Относительно господина Рауля?
— Именно.
— Это щекотливый вопрос, — отвечала Монтале.
— Ничего тут нет щекотливого. Выходить мне за него замуж или же слушаться короля?
— Знаешь, ты ставишь меня в большое затруднение, — улыбнулась Монтале. — Ты спрашиваешь, выходить ли тебе замуж за Рауля, с которым я дружна и которому доставлю большое огорчение, высказавшись против него. Затем ты задаешь вопрос, нужно ли слушаться короля; но ведь я подданная короля и оскорбила бы его, дав тебе тот или иной совет. Ах, Луиза, Луиза, ты очень легко смотришь на очень трудное положение!
— Ты меня не поняла, Ора, — сказала Лавальер, обиженная насмешливым тоном Монтале. — Если я говорю о браке с господином де Бражелоном, то лишь потому, что я не могу выйти за него замуж, не причинив ему огорчения; но по тем же причинам следует ли мне позволить королю сделаться похитителем малоценного, правда, блага, но которому любовь сообщает известное достоинство? Итак, я прошу тебя только научить меня почетно освободиться от обязательств по отношению к той или другой стороне, посоветовать, каким образом я могу с честью выйти из этого положения.
— Дорогая Луиза, — отвечала, помолчав, Монтале, — я не принадлежу к числу семи греческих мудрецов,[*] и я не знаю незыблемых правил поведения. Зато у меня есть некоторый опыт, и я могу тебе сказать, что женщины просят подобных советов, только когда бывают поставлены в очень затруднительное положение. Ты дала торжественное обещание, у тебя есть чувство чести. Поэтому, если, приняв на себя такое обязательство, ты не знаешь, как поступить, то чужой совет — а для любящего сердца все будет чужим — не выведет тебя из затруднения. Нет, я не буду давать тебе советов, тем более что на твоем месте я чувствовала бы себя еще более смущенной, получив совет, чем до его получения. Все, что я могу сделать, это спросить: хочешь, чтобы я тебе помогала?
— Очень хочу.
— Прекрасно; это главное… Скажи, какой же помощи ты ждешь от меня?
— Но прежде скажи мне, Ора, — проговорила Лавальер, пожимая руку подруги, — на чьей ты стороне?
— На твоей, если ты действительно дружески относишься ко мне.
— Ведь принцесса доверяет тебе все свои тайны?
— Тем более я могу быть полезной тебе; если бы я ничего не знала относительно намерений принцессы, я не могла бы тебе помочь и, следовательно, от знакомства со мной тебе бы не было никакого проку. Дружба всегда питается такого рода взаимными одолжениями.
— Значит, ты по-прежнему останешься другом принцессы?
— Конечно. Ты недовольна этим?
— Нет, — пожала плечами Лавальер, которой эта циничная откровенность казалась оскорбительной.
— Вот и прекрасно, — воскликнула Монтале, — иначе ты была бы дурой.
— Значит, ты мне будешь помогать?
— С большой готовностью, особенно если ты отплатишь мне тем же.
246 
