Последние отзывы

  298  

– Господин Виоль, значит, дает свои советы под открытым небом? – спросил, смеясь, Арамис.

– Да, сударь, и даже сидя верхом на лошади. Он сегодня командует пятьюстами стрелков, и, чтобы оказать ему честь, я нанес ему визит в сопровождении двух маленьких пушек, которые вас так удивили. Признаться, я его сразу не узнал: он нацепил поверх своей мантии длинную шпагу и заткнул за пояс пистолеты. Это придает ему очень грозный вид, который позабавил бы вас, если бы вы имели счастье встретиться с господином Виолем.

– Если он действительно так забавен, – сказал Арамис, – может быть, стоит поискать его.

– В таком случае спешите, потому что совещание должно скоро кончиться.

– А если оно ничем не кончится, – сказал Атос, – вы попытаетесь овладеть Шарантоном?

– Мне дан такой приказ. Я командую атакующим отрядом и сделаю все от меня зависящее, чтобы достигнуть успеха.

– Но так как вы командуете кавалерией… – сказал Атос.

– Простите, я командую всем войском.

– Тем лучше… Тогда вы должны знать всех ваших офицеров. Я хочу сказать, конечно, выдающихся.

– Да, приблизительно.

– Так будьте добры сказать мне, нет ли среди ваших офицеров господина д’Артаньяна, лейтенанта мушкетеров?

– Нет, его нет у нас; он уже более шести месяцев тому назад покинул Париж, и говорят, его послали с особой миссией в Англию.

– Я это знаю. Но я думал, что он возвратился.

– Нет, насколько мне известно, никто его не встречал. Я могу ответить вам с полной уверенностью, тем более что мушкетеры принадлежат к нашей партии. Сейчас господин Камбон временно заменяет господина д’Артаньяна.

Друзья переглянулись.

– Вы видите, – сказал Атос.

– Это странно, – проговорил Арамис.

– Без сомнения, с ними дорогой случилась какая-нибудь беда.

– Сегодня восьмое, вечером истекает последний срок. Если сегодня вечером мы не получим от них вестей, завтра мы двинемся в путь.

Атос утвердительно кивнул головой; потом, обернувшись к Шатильону, спросил его, немного стесняясь выказывать свои отеческие чувства перед насмешливым Арамисом:

– Скажите, господин герцог, имеет ли честь быть вам известным господин де Бражелон, молодой человек лет пятнадцати, состоящий при его высочестве?

– Да, конечно, – ответил Шатильон. – Он сегодня приехал к нам вместе с принцем. Это прекрасный молодой человек. Он из ваших друзей, граф?

– Да, – ответил с волнением Атос. – И настолько, что я очень желал бы видеть его. Возможно ли это?

– Вполне возможно. Будьте добры последовать за мной, и я провожу вас в главную квартиру.

– Что это? – сказал Арамис, оборачиваясь. – Позади нас слышен какой-то шум?

– Действительно, на нас скачет отряд кавалеристов, – сказал Шатильон.

– Я узнаю господина коадъютора по фрондерской шляпе.

– А я узнаю Бофора по белым перьям.

– Они несутся карьером. С ними принц Конде.

– Вот он отделился от них!

– Бьют сбор! – воскликнул Шатильон. – Слышите? Надо узнать, в чем дело.

Действительно, видно было, как солдаты бросились к оружию, а спешившиеся кавалеристы снова вскочили на коней. Горнисты играли, барабанщики били тревогу. Г-н Бофор обнажил шпагу.

Принц, со своей стороны, дал сигнал к сбору, и все офицеры королевской армии, смешавшиеся на время с парижанами, бросились к нему.

– Господа, – сказал Шатильон, – перемирие кончилось. Очевидно, предстоит сражение. Поворачивайте в Шарантон, потому что я тотчас начну атаку. Принц уже подает мне сигнал.

Действительно, раздался троекратный звук сигнального рожка принца.

– До свидания, шевалье! – воскликнул Шатильон и тотчас же поскакал к своему отряду.

Атос и Арамис повернули своих лошадей и поехали приветствовать коадъютора и г-на Бофора; что же касается герцога Бульонского, то у него перед самым концом совещания сделался такой ужасный припадок подагры, что его пришлось отправить в Париж на носилках. Вместо него герцог д’Эльбеф, окруженный своими четырьмя сыновьями, объезжал ряды парижской армии. Тем временем между Шарантоном и королевской армией образовалось большое свободное пространство, как бы предназначенное стать местом упокоения для мертвых.

– Этот Мазарини действительно позор Франции, – сказал коадъютор, стягивая свой кожаный пояс, на котором, как у воинственных прелатов средневековья, висела его сабля поверх архиепископской рясы. – Он хочет управлять Францией, как своим поместьем. Только избавившись от него, Франция станет счастливой и спокойной.

  298