62 
Между тем в комнату вошел Симеонидис.
– Вам следует поторопиться, – сказал он. – Полиция пытается найти способ закрыть доступ к моим архивам. У них сейчас нет времени самим заниматься ими, и они, должно быть, опасаются, что их опередит сам убийца. Я слышал после сна, как этот дурень куда-то звонил. Он хочет опечатать архивы. И похоже, добьется своего.
– Можете не беспокоиться, – сказал Люсьен. – Мы через полчаса закончим.
– Превосходно, – сказал Симеонидис. – Вы быстро продвигаетесь.
– Кстати, – сказал Марк, – ваш пасынок тоже был статистом в «Электре»?
– В Тулузе? Безусловно, – сказал Симеонидис. – Он участвовал во всех ее спектаклях с семьдесят третьего по семьдесят восьмой год. Это потом он все бросил. Не занимайтесь им, вы зря теряете время.
– София рассказывала вам о том нападении перед началом «Электры»?
– София ненавидела, когда об этом говорили, – помолчав, сказал Симеонидис.
После ухода старого грека Марк уставился на Люсьена, который, вытянув ноги, развалился в продавленном кресле и забавлялся со своей газетной вырезкой.
– Через полчаса? – воскликнул Марк. – Ты хочешь свалить через полчаса, когда нужно переписывать кучу документов, а ты тут прохлаждаешься и грезишь о своих военных дневниках?
Не вставая, Люсьен указал на свою сумку.
– Там два с половиной килограмма портативного компьютера, – пояснил он, – девять килограммов сканера, а также духи, пара трусов, толстая веревка, спальный мешок, зубная щетка и кусок хлеба. Теперь ты понимаешь, почему я хотел взять на вокзале такси. Давай свои документы, я скопирую все, что захочешь, и мы заберем их в Гнилую лачугу.
– Как ты до этого додумался?
– После того как убили Домпьера, можно было Догадаться, что легавые попытаются запретить копировать архивы. Искусство ведения войны, дружище, заключается в том, чтобы предвидеть маневры противника. Приказ скоро будет отдан, но нам он уже не помешает. Так что поторопись.
– Прости, – сказал Марк, – я последнее время немного взвинчен. Как, впрочем, и ты.
– Нет, меня заносит в ту или другую сторону. Это не совсем одно и то же.
– Твои игрушки? – спросил Марк. – Они стоят кучу бабок.
Люсьен пожал плечами.
– Мне предоставил их факультет, через четыре месяца придется их вернуть. Мои здесь только провода.
Рассмеявшись, он подключил аппаратуру. Наблюдая, как копируются документы, Марк все больше успокаивался. Может, от них и не будет толку, но его радовала сама мысль о том, что у него будет время изучить их без спешки под своим средневековым кровом. Основная часть документов была скопирована.
– Фотографии, – напомнил Люсьен, махнув рукой.
– Думаешь, это нужно?
– Уверен. Давай сюда фотографии.
– Здесь только фотографии Софии.
– Как, нет общего снимка, например, когда они раскланиваются или отмечают генеральную репетицию?
– Только София, говорю тебе.
– Тогда оставь их.
Люсьен завернул аппаратуру в старый спальник, все перевязал и прикрепил к свертку длинную веревку. Затем он осторожно открыл окно и бережно спустил сверток.
– Нет комнат без окон, – сказал он. – А под окном всегда есть хоть какая-нибудь почва. Под этим окном – дворик для мусорных контейнеров, лучше, чем улица. Готово.
– Сюда кто-то идет, – предупредил Марк.
Люсьен отпустил конец веревки и бесшумно притворил окно. Он снова небрежно развалился в старом кресле.
Появился полицейский с самодовольным видом охотника, только что подстрелившего куропатку.
– Запрещается что бы то ни было просматривать и снимать копии, – возвестил болван. – Таков новый приказ. Забирайте вещи и покиньте помещение.
Марк и Люсьен с ворчанием повиновались и последовали за полицейским. Когда они спустились в гостиную, госпожа Симеонидис накрыла стол на пять персон. Значит, их пригласили на ужин. Пятеро, подумал Марк, значит, и сын будет ужинать с ними. На сына стоило посмотреть. Они приняли приглашение. Прежде чем они уселись за стол, молодой полицейский обыскал их и вытряхнул все из сумок, вывернув их наизнанку и осмотрев каждый шов.
– Все в порядке, – сказал он, – можете все убрать.
Он вышел из гостиной и встал в дверях.
– На вашем месте, – заметил Люсьен, – я бы лучше охранял дверь в архив до нашего ухода. Мы ведь можем снова туда забраться. Вы сильно рискуете, жандарм.
Недовольный полицейский поднялся на второй этаж и расположился прямо в комнате. Люсьен попросил Симеонидиса показать ему, как выйти во дворик, сходил за свертком и засунул его на самое дно сумки. Он находил, что с некоторых пор мусорные контейнеры – слишком частые гости в его жизни.
62 
