21 
Уже только от одной этой мысли можно впасть в отчаяние, подумал Стэнли, облокотившись на стол и положив голову на руки. В крайнем случае, можно примириться и с этим, но однажды, возвратившись из кино или с работы — а ему придется найти работу хотя бы для того, чтобы было куда уходить из этого дома — он обнаружит, что никого нет, и на столе лежит записка с чигуэлльским телефонным номером и краткой просьбой найти для себя другое жилье.
Как только здесь появится Этель, такой исход неминуем. Стэнли взглянул на старые кухонные часики. Половина второго. Три с половиной часа — и она будет здесь.
Он забрел в столовую в поисках более удобного стула, но там оказалось холодно, а чрезмерный порядок навевал мысли о похоронах. Разложенный, накрытый стол застелен сверху второй скатертью, белой как снег. Возвышение на столе посреди комнаты напоминало своим накрахмаленным холодным видом холмистый ландшафт, укрытый хрустящим, только что выпавшим снегом. Стэнли приблизился к столу и приподнял скатерть, потом и вовсе стянул ее.
В центре стола лежала горкой красная лососина, сохранившая форму консервной банки, из которой ее достали, обложенная кусочками огурца и редиски, фигурно нарезанными в виде цветочков. С одной стороны блюда стояла свекла, плавающая в уксусе, с другой — картофельный салат, а с третьей — капустный. Были выложены три разных батона, которыми Мод предстояло заняться после прихода гостьи. По поверхности масла в двух стеклянных вазочках пролегли волны. Был там еще холодный жареный цыпленок, а рядом — консервированный язык. На краю стола выстроились три больших кекса, два из них — глазированные, украшенные бумажными оборочками, третий — данди [5]. Шоколадное печенье и имбирные орешки были выложены узором на салфеточке, а рядом стояли с полдюжины вазочек с рыбным паштетом, лимонным творогом и тремя видами джема.
Сколько суматохи, подумал Стэнли, а все ради какой-то старухи, которая всю жизнь провела в прислугах. А для него сойдут сосиски и рыбные палочки. Так вот как они собираются жить, как только осуществят свои тайные замыслы? Стэнли набросил на стол скатерть, не зная, куда деть себя на оставшуюся часть дня. Из дома уйти он не мог, разве что в сад, ведь у него нет ни пенса.
Потом он вспомнил, что видел, как накануне вечером Вера высыпала немного мелочи в карман плаща Сегодня она оставила его дома, потому что утро выдалось яркое и солнечное. Стэнли поднялся наверх и открыл гардероб жены. Надеясь на подарок судьбы — фунтов хотя бы на пять — который позволит ему отправиться в кино, он проверил карманы, но оба были пусты. Стэнли тихо выругался.
Начался дождь, легкий, моросящий. Вера промокнет, так ей и надо. Пять минут третьего. Впереди еще целый день, серый и пустой, в конце которого старухи устроят чаепитие. Уж лучше умереть, подумал он, бросаясь на кровать.
Он лежал, положив под голову руки, и с несчастным видом разглядывал потрескавшийся рябой потолок, по которому курсировала муха с медлительной решимостью астронавта-одиночки, пересекающего холодную поверхность Луны. На тумбочке возле кровати лежала «Дейли телеграф», которую он оставил там сегодня утром. Стэнли взял газету в руки. Решать кроссворд он не собирался — приберегал его на вечер, чтобы облегчить еще большую тоску, а вместо него просмотрел колонку с некрологами, напечатанную рядом с ответами предыдущего кроссворда
Его жизнь могла бы пойти совсем по-другому, если бы между объявлениями о кончине Кайза Гарольда и Конрада Франца Вильгельма появилась бы Кинауэй Мод, возлюбленная жена покойного Джорджа Кинауэя и дражайшая мать Веры… Стэнли с горя пробежал глазами всю колонку. А еще говорят, человеку отпущено всего семь десятков лет! Да тут каждому далеко за семьдесят, а трое, как насчитал Стэнли, перевалили за девяносто. Мод легко сможет прожить еще лет двадцать. Через двадцать лет ему будет уже шестьдесят пять. Боже, невыносимо думать…
От мрачных мыслей Стэнли оторвал звонок в дверь. Наверное, пришли проверять газовый счетчик, подумал он. Пусть себе звонят. Мод храпела так громко, что было слышно через стену. Вот тебе и россказни о том, как она чутко спит и реагирует на каждый звук.
Старуха перетрудилась, устав от непривычной работы. У Стэнли затеплилась слабая надежда, что, быть может, волнения и работа скажутся на ней. Все эти наклоны, натирка полов, энергичные движения…
Снова позвонили в дверь.
21 
