очень нудно 
90 
Но меня еще в детстве все звали сухарем, букой. У меня до сих пор не хватает смелости заговорить с Леной. Хотя она, скорее всего, и не Лена. Поэтому самое большее, что я себе позволяю, – это представлять «Лену» героиней романов, которые я читаю. И иногда фантазировать: «А что будет, если я вдруг наберусь смелости и?..»
Но смелости я никогда не наберусь. Да и времени у меня совсем нет, как у человека, который хочет многого достичь в жизни. Да! У меня совсем нет времени! На носу – защита, на проходной – автомат, дома – будильник… Мне очень хочется как можно скорее защититься. Мне кажется, что, когда я защищусь, у меня все сразу изменится. Я не буду таким букой, сухарем… У меня появятся уверенность в себе и время. Я буду читать, ходить в театры, буду смотреть на светящееся окно своей квартиры.
Как и все в первом тамбуре, я живу надеждой на лучшие времена.
А пока нельзя! Пока: автомат – будильник – первый тамбур. Равнобедренный треугольник. Замкнутый, как лицо девушки, которая уже давно мне нравится и которая к тому времени, как я защищусь и приобрету уверенность в себе, перестанет ездить в первом тамбуре. От этой мысли мною овладевает тревожная безысходность, подобная безысходности ребенка, который впервые задумывается о бесконечности времени и Вселенной.
И я не выдерживаю… Я не знаю, что со мной сегодня, но я не выдерживаю… Наверное, весна!
– Простите, но я не понял: суд все-таки признал его виновным или нет?
Девушка оборачивается и с удивлением смотрит на меня.
– Вы что, тоже читаете этот роман?
– А как же… Каждое утро…
Настоящая подруга
Воскресное утро. Поджав под себя ноги, я сижу в кресле и читаю книжку, от которой меня то и дело отрывают телефонные звонки.
– Старуха, привет!
Это Ольга. В школе мы сидели с ней за одной партой и считали себя незаменимыми подругами: я ей записки от мальчишек передавала, она у меня контрольные списывала. С тех пор прошло много лет, а мы все так же незаменимы друг для друга!
– Как дела? – спрашивает Ольга.
Во-первых, у меня по-прежнему нет никаких дел, которые могли бы ее заинтересовать; во-вторых, она это прекрасно знает; в-третьих, я знаю, что она знает; в-четвертых, она знает, что я знаю, что она знает. Поэтому спрашивает она меня не для того, чтобы я отвечала, а чтобы переспросила:
– Ничего, а как твои?
– Уй, чего расскажу…
Ольга с пятого класса рассказывает мне о том, как кто-то сделал ей предложение. Сначала это были одноклассники, потом пошли студенты, затем два почти профессора, а теперь – итальянец!
С Ольгой легко разговаривать. На ее вопросы не надо отвечать. Достаточно просто удивляться.
– Ну, ты даешь! – изо всех сил удивляюсь я.
– Здорово, правда?! – радуется Ольга. – Ладно, буду держать тебя в курсе… Чао, бамбино!
Она вешает трубку, а я возвращаюсь к книжке.
Но не успеваю прочесть даже один абзац.
– Алло, Люси?
Это моя подруга по институту, томная Валерия. Она всегда говорит проникновенно, томно растягивая слова, и от этого представляется всем, кто ее не знает, и в первую очередь своим родителям, ласковой тихоней – подарком будущему супругу.
– Люси, милая, если тебе позвонят мои «пэрэнтс», скажи им, что я только что от тебя ушла, и, пожалуйста, перезвони на «флят» Сержу. Нет, не тому, что с бородой, а тому, что с видешником… Кстати, если бы ты хотела, я бы тебя тоже взяла какой-нибудь фильм посмотреть. Но тебе всегда некогда. Целую, Люси! Ты настоящая подруга!
Все родители спокойны, когда их дочери со мной. Я скромная, начитанная, в очках… Значит, если их дочь пошла с Люсей, уже ни один мужчина к ним ни за что не подойдет. Нет, эти звонки вымотают мне всю душу!
– Алло, Люсь? Ты? Когда ты наконец починишь телефон у себя на даче? Тебя совсем не слышно!
С кафедры. Совместительница. Наша Маша. Самая красивая среди совместительниц. Она так кричит, что я держу трубку в полуметре от уха.
Машина мама гордится своим дворянским происхождением. Считает, что ведет род от одного известного в свое время декабриста. Правда, сама она вышла замуж за простого учителя математики, чем, как ей кажется, слегка подпортила не только родословную, но и бюджет. Теперь не хочет, чтобы Маша повторила ее ошибку. Поэтому Машу с детства готовили к достойному браку, как спортсмена к рекорду: обучали вязать, играть на рояле и говорить по-французски. Но, несмотря на это, два года назад Машу угораздило влюбиться в человека без будущего и без родословной, правда, с необыкновенной профессией – башневеда. Никому не известный, не очень красивый, зато – единственный! Единственный в стране, кто с такой страстью повсюду ищет и изучает башни. Поэтому, когда Маша кричит в трубку про мою дачу, это значит, что, во-первых, у нее в соседней комнате мама, которая должна слышать наш разговор, а во-вторых, они с Костей опять куда-то собрались искать башни.
90 
