очень нудно 
196 
Наконец в 1950 году Степан Дмитриевич возвращается, а вместе с ним зафрахтованный советским правительством корабль привёз почти все его скульптуры, которых за 23 года было изваяно более 300, а также множество чурбанов и пней квебрахо и альгарробо для будущих произведений.
Хотя скульптору шёл восьмой десяток, он по-прежнему много работал. «На фоне безликого официоза, гипсовых под мрамор героических производственников, пламенных революционеров и мудрых вождей хорошенькие головки Эрьзи, — отмечает А. Шатских, — выгодно выделялись профессиональной виртуозностью, красотой дерева, непривычной бравурной „незаконченностью“. Персональная выставка Эрьзи в Москве в 1954 году имела сногсшибательный успех у обширных слоёв советских зрителей».
Умер Степан Дмитриевич 24 ноября 1959 года и похоронен по его устному завещанию в Саранске.
ДЖЕКОБ ЭПСТЕЙН
(1880–1959)
Американец Джекоб Эпстейн — портретист, долгое время, впрочем, проживший в Англии, стал там прославленным, достиг высших официальных почестей. Эпстейн обладал редким даром идти в ногу со временем. Успех его произведений не снижал его требовательности к себе и серьёзности задач, которые он перед собой ставил. Эпстейна можно отнести к числу крупнейших скульпторов-реалистов минувшего столетия. Джекоб Эпстейн родился 10 ноября 1880 года в Нью-Йорке в семье эмигрантов. Его родители, русско-польские евреи, бежали от погромов царского времени. В 1902 году молодой художник, имея некоторый опыт в журнальном рисунке и пройдя первоначальный курс обучения у известного скульптора Дж. Г. Барнарда, отправляется в Париж, в Академию изящных искусств.
Вот что говорит сам Эпстейн о том времени:
«Моё пребывание в Школе изящных искусств дало мне многое за шесть месяцев работы над моделью, и кроме того, я каждый день полдня рисовал с работ Микеланджело и высекал в мраморе. Это была хорошая тренировка, хотя, собственно говоря, мы учились, глядя на способных учеников, а не на педагогов, для которых преподавание, казалось, было лишь синекурой.
В Академии Жюльена дело пошло лучше. Каждый платил за право входа и работал; здесь было меньше студентов и академической рутины.
Я работал усердно…
Весь период студенческой жизни в Париже я вспоминаю, оглядываясь сейчас назад, как время яростной работы. Я был полон рвения и работал как в лихорадке».
В 1905 году, не найдя себе места в Париже, Эпстейн перебирается в Лондон — без денег, без знакомств, без каких-либо серьёзных работ — с одной лишь верой в свой талант. Хозяин литературного кабачка показал его рисунки своим постоянным посетителям, они понравились, и вскоре Эпстейн вошёл в среду Нового художественного клуба естественно, как свой. О. Джон, А. Мак-Эвой становятся его друзьями, под их влиянием он всё больше начинает интересоваться портретом, который станет потом основной сферой его деятельности. Правда, первая крупная работа Эпстейна 1907 года в Англии носила монументальный характер: восемнадцать огромных статуй для вновь построенного здания Британской медицинской ассоциации на Стрэнде — одной из центральных улиц Лондона. Впоследствии эти скульптуры были разрушены, но вкус к монументальным работам остался у Эпстейна на всю жизнь. Этот крепкий, плотно сбитый человек, простоватый с виду, но с живыми проницательными глазами обладал могучим темпераментом и несокрушимой работоспособностью. Особенно ему удавались портреты.
Эпстейн вспоминает: «Вскоре после окончания работ над скульптурами для здания Британской медицинской ассоциации на Стрэнд-стрит я почувствовал себя скульптором. Но мне захотелось после большого и стихийного творчества поработать более основательно, и с этим желанием я начал серию портретов с моделей, выполненных так точно, как только можно было сделать. Я лепил необычайно тщательно, дюйм за дюймом, создавая форму модели не для того, чтобы повторить всю конструкцию лица, но сохранить его форму для окончательной композиции. В эту работу входят многочисленные этюды с Нан, один из них сейчас находится в галерее Тейт, а также с Эфимии Лэм и с Гертруды».
Портретами Эпстейн сначала стал заниматься «для себя» — для отдыха и для упражнения. Ему позировали друзья, их жёны и дети, а также натурщицы — женщины с острохарактерным типом лица, иногда восточного склада. Впечатления от этих экзотических лиц накладывались на его увлечение египетской и негритянской скульптурой.
196 
