очень нудно 
154 
И даже по его возрасту все сходится: пятнадцать лет в тысяча семьсот шестьдесят седьмом году, тридцать два – в тысяча семьсот восемьдесят четвертом…
Она протянула Кою фотокопию, и он прочел:
Донесение о бое между барком «Мулата» под командованием капитана М. Палау и английским бригом вблизи острова Аоркадос…
– Если это тот же Палау, – сказала Танжер, – то и на этот раз он не сдался, верно?
Сим доводится до сведения морских властей порта Ибиса, что, делая переход из Валенсии в Ибису, в проливе Фреус вблизи островов Форментера, Неграс и Аоркадос испанский восьмипушечный барк «Мулата» подвергся нападению английского двенадцатипушечного брига, который подошел к барку на близкое расстояние, введя его в заблуждение тем, что шел под французским флагом, и попытался захватить его. Несмотря на большое различие в вооружении, обе стороны открыли сильный огонь, и англичане сделали попытку взять барк на абордаж, трое из них прыгнули на борт «Мулаты», но все трое были убиты и сброшены в море. Затем оба судна разошлись, и жестокий бой длился около получаса, после чего «Мулата», невзирая на противный ветер, сумела уйти от неприятеля, сделав чрезвычайно рискованный маневр и имея всего четыре сажени под килем возле рифа Баркета; этим мастерским маневром «Мулата» ушла от англичанина, который не осмелился повторить ее действия из-за противного ветра и опасности напороться на риф.
«Мулата» вошла в порт Ибисы, имея на борту четырех убитых и одиннадцать раненых; иного ущерба она не претерпела…
Кой отдал копию рапорта Танжер и улыбнулся.
Много лет назад на паруснике с гораздо меньшей осадкой он проходил в том же месте. Четыре сажени – это немного больше, чем шесть метров, а дальше по обе стороны рифа глубина резко сокращается. Он прекрасно помнил, как видел это страшное дно сквозь прозрачную морскую воду. Барк, вооруженный пушками, имел осадку не менее трех метров, а встречный ветер не позволял идти прямым курсом, так что был ли этот М. Палау тем самым Мигелем Палау или нет, но нервы у капитана «Мулаты» были железные.
– Возможно, это просто совпадение. Мало ли однофамильцев…
– Возможно, – ответила Танжер, задумчиво перечитывая копию рапорта, прежде чем положить ее обратно в ящик стола, – но мне нравится думать, что это был он.
Она немного помолчала и повернулась к иллюминатору, разглядывая линию берега, которая уже совсем очистилась от тумана; солнце уже высветило своими лучами темные скалы мыса Негрете.
– ..Мне хочется думать, что юнга вернулся в море и остался таким же мужественным человеком.
Восемь дней они уже прочесывали «Патфайндером» новый район поисков, полоса за полосой, курсом строго норд – зюйд и зюйд – норд, начав с восточной стороны прямоугольника, идя по глубинам от 80 до 18 метров. Этот район был больше открыт ветрам, чем залив Масаррон, здесь часто поднималось волнение, которое мешало работе, задерживало ее, да и рельеф дна был хуже: песок и скалы, так что Кою и Пилото много раз приходилось совершать погружения – из-за слишком большой глубины они не могли не быть краткими, – но проверять, что именно вызывает неясные показания локатора, было необходимо. Однажды они нашли старинный якорь, так называемый адмиралтейский, но в XVIII веке такого типа якорей еще не делали. За это время они очень издергались и устали; в безветренные ночи вставали на якорную стоянку у мыса Негрете, когда же поднимались восточные ветры, заходили в маленький порт на мысе Палое. Метеорологические прогнозы сообщали о формировании области низкого давления над Атлантическим океаном; если она не переместится на северо-восток Европы, то меньше чем через неделю окажется в Средиземноморье, а это означало, что им придется прервать поиски на неопределенное время. От этого у них сдавали нервы, они стали раздражительны, Пилото вообще иногда целыми днями не произносил ни слова, а Танжер с маниакальным упорством не отрывалась от индикатора кругового обзора, но вид у нее был мрачный, словно каждый закончившийся безрезультатно день вырывал еще один клок из ее надежды. Однажды Кой просмотрел блокнот, в котором она вела записи, и увидел, что целые страницы в нем заполнены непонятными каракулями, нелепыми кривыми и крестиками, нарисованными вкривь и вкось. А еще там был чудовищно искаженный женский профиль, так резко прочерченный, что карандаш кое-где прорвал бумагу. Профиль женщины, кричащей в пустоту.
154 
