Последние отзывы

  38  

— Который стрелял — вы можете описать его?

Инспектор затаил дыхание в ожидании ответа, испугавшись, что она не запомнила, что и это спрятал и затер пережитый шок. Мысленное усилие, болезненное, почти невыносимое воспоминание исказили, едва не перекосили ее лицо. Потом оно прояснилось — как будто на нее снизошел покой. Момент какого-то внутреннего освобождения смягчил черты.

— Я опишу его. Я могу. Я заставлю себя это сделать… Насколько я видела его. Он был… не очень высокий, но крупный, крепкого сложения. Совсем светлый — я имею в виду, у него были светлые волосы. Лицо закрывала маска.

— Маска? А может, капюшон? Или чулок на лице?

— Не знаю… Этого не знаю. Я пыталась вспомнить, понимая, что вы об этом спросите, но я не знаю. Я видела волосы. Светлые, короткие, густые, довольно густые светлые волосы. Если бы он был в капюшоне, я бы не могла увидеть его волосы, правда? Знаете, какое у меня сложилось впечатление?

Вексфорд покачал головой.

— Что это была такая маска, какие надевают, когда смог, выбросы, назовите как угодно. Или такого типа, как у лесников, когда те орудуют бензопилой… Волосы и подбородок я видела. Видела уши — но это были обычные уши, не большие, не оттопыренные, ничего особенного. И подбородок обычный — ну разве что там была ямочка. Небольшая такая.

— Дейзи, вы все сделали правильно. Замечательно, что вы все это успели заметить, прежде чем он в вас выстрелил.

При этих его словах девушка закрыла глаза, и лицо ее исказила гримаса. Вексфорд понял, что говорить о том, как убийца стрелял в нее, она пока не в состоянии. Инспектор осознавал, как тяжко ей было думать, что и она лишь чудом не осталась навеки у того жуткого стола.

Открылась дверь, и в палату заглянула медсестра.

— Все нормально, — сказала Дейзи. — Я не устала. Я не переутомляюсь.

Сестра исчезла. Дейзи глотнула еще лимонаду.

— На основании того, что вы смогли мне рассказать, мы сделаем примерный портрет преступника, — сказал Вексфорд. — А когда вам станет получше и вы отсюда выйдете, я попрошу вас изложить все это еще раз и подписать заявление. Если вы согласитесь, мы запишем весь рассказ на пленку. Я знаю, что это будет тяжело, но не торопитесь сейчас говорить «нет», подумайте.

— Мне не надо думать, — ответила она. — Конечно, я подпишу заявление. Обязательно.

— Но до тех пор я должен посетить вас еще. Я намерен продолжить беседу завтра. А сейчас скажите мне еще одно — Джоан Гарленд так и не приехала?

Дейзи, казалось, задумалась и не реагировала. Наконец она сказала:

— Не знаю. Я не слышала, чтобы она звонила в дверь или что-нибудь еще. Но после того… после того, как он в меня выстрелил, там могло твориться что угодно, я бы не услышала. Я истекала кровью и думала только о том, как добраться до телефона. Я хотела только доползти и вызвать полицию и «скорую помощь», пока не умерла от потери крови. Я думала, что умираю.

— О да, — сказал Вексфорд. — Да.

— Она могла приехать после того, как эти… эти люди скрылись. Я не знаю, меня бесполезно спрашивать. Просто не знаю. — Она замялась на миг, а потом тихо спросила: — Мистер Вексфорд?

— Да?

Она молчала, опустив голову. Густые темно-каштановые волосы, рассыпавшись волной, скрывали ее лицо, шею и плечи. Она медленно подняла правую руку — тонкую и белую, — запустила длинные пальцы в волосы, собрала пряди в горсть и отбросила назад. Подняла глаза и послала инспектору напряженный взгляд. Верхняя губа у нее дернулась, как от боли или от удивления.

— Что со мной будет? — спросила она. — Что я стану делать теперь? Я потеряла все, все погибло, все, что имело значение.

Теперь не стоило напоминать ей, что она будет богата и не все в жизни потеряно. У нее по-прежнему в избытке того, что для многих составляет смысл жизни. Вексфорд был не из тех, кто слепо принимает на веру старую сказку о том, что деньги не делают счастливым. Но он промолчал.

— Я должна была умереть. Для меня же было бы лучше, если бы я умерла. Но умирать так страшно! Я думала, что умру, когда кровь хлестала из меня фонтаном, меня охватил ужас — я так перепугалась!.. Забавно, что мне не было больно. Сейчас мне больнее, чем было тогда. Казалось бы, когда что-то проникает в твое тело, это должна быть адская боль. Но никакой боли не было… А лучше всего было бы мне умереть, это я сейчас поняла.

Вексфорд ответил:

— Я понимаю, что вы можете счесть меня одним из ех, кто норовит подсунуть старое плацебо. Но вы не вечно будете это чувствовать. Это пройдет.

  38