109 
— У меня кончились сигареты, — мрачно сообщил Хафнер. — Такого со мной не случалось уже много лет. А ведь в баре я не курил столько часов…
— Двадцать минут, — уточнил Штерн. — Пока не зажгли свет.
— Просто Матиас и рыжие бабушки были слишком потрясены. — Лейдиг зло засмеялся. — Вероятно, мы показались им невероятно опасными, им и в голову не пришло, что нам тоже могла потребоваться помощь.
Когда они вышли из машины, коллеги встретили их с перекошенными от потрясения лицами.
— Что, так и есть? — удрученно спросил Тойер. — Два трупа? Женщина и мужчина?
К нему подошел Шерер и отвел в сторону.
— Женщина убита, мужчина тяжело ранен, еще неизвестно, выживет ли. Это Зельтманн.
У старшего гаупткомиссара Иоганнеса Тойера подогнулись от неожиданности колени, и он сел там же, где стоял, — прямо на землю.
20
Выяснилось, что Зельтманн был последним любовником фрау Людевиг. Уже поэтому он так активно сопротивлялся предложению Тойера установить наблюдение за виллой. Как это отразится теперь на его профессиональной карьере, было неясно.
Уличенный убийца через пару дней, потраченных на скрупулезное расследование его секретов, стал с готовностью давать показания, и вместе с информацией, полученной от пришедшей в себя Кильманн, то есть Крис, у следователей сложилась довольно полная картина преступления.
Тойер и его помощники оказались правы, что еще больше повысило их авторитет.
Вечером 14 июня, в пятницу, то есть уже накануне драматических событий в Хундсбахе, у супругов Людевиг произошла последняя ссора. По утверждению Людевига, жена сама явилась к нему, хотя Тойер не исключал, что он мог ее вызвать. Опыт сыщика подсказывал, что нередко преступники испытывают все возрастающую потребность выговориться.
В ходе допросов Людевиг постепенно менял свою первоначальную версию. Теперь он утверждал, что жена якобы расхохоталась в ответ на его намеки, будто он, ее бессильный, парализованный муж, мог отомстить за долгие годы унижений. Он не собирался заходить так далеко, уверял убийца, только хотел хоть однажды увидеть страх на ее самоуверенном лице; это удовлетворило бы его, ведь он почти не сомневался, что поездка в Хундсбах поставит на всем крест.
Ее насмешкам не было конца, и тут ему попался под руку нож из его прекрасно оборудованной, рассчитанной на инвалида кухни, которой он почти не пользовался из-за своих слабых рук. Поскольку для обвинения это было существенно, много сил ушло на выяснение вопроса, как нож оказался в непосредственной близости от убийцы. В конце концов следствие предположило, что Людевиг незадолго до этого вскрывал им письмо.
Под презрительный смех жены он схватил нож обеими руками — в одной он не смог бы его удержать — и поехал прямо на нее. Но она не приняла угрозу всерьез. Вела себя как человек, который ищет газету, чтобы отмахнуться от осы.
И тут он ударил ее ножом в живот. Судебные медики установили, что Людевиг благодаря «везению», какое часто сопутствует новичкам, угодил в брыжеечную артерию и перерезал ее. Кирстен Людевиг сделала после этого пару шагов и упала. Когда поток крови иссяк, супруг вытащил из раны нож и осторожно вымыл. На него самого не попало ни капли крови — он воспринял это как знак свыше. Однако на колесах инвалидного кресла удалось обнаружить следы крови, ею была залита и вся комната — тоже знак, но не космический, всего лишь кровь убитой женщины. Только после убийства жены он, по его словам, решил захватить с собой в Дом чувств нож и прибор ночного видения. Он не знал точно, в какое место едет, но понял со слов Кильманн, что там будет темно. Потом сообщил своим помощникам из социальной службы, что они могут вечером не приходить. И стал ждать.
Кильманн без обиняков сообщила, что собиралась его убить. Она производила странное впечатление. С одной стороны, держалась самоуверенно, как человек, лишь недавно освободившийся из долгого рабства, с другой — несла всякую чушь, говорила о жертвах, божественном провидении, кровавой дани. Внятно объяснила символику фетишей и их место на круге, но в целом получилось нечто нелепое и расплывчатое. Правда, бар «Невидимка» был выбран не только по культовым соображениям. Если бы не прибыла группа Тойера и, прежде всего, если бы Людевиг не обнаружил у себя новую способность — искусство обращения с ножом, все могло бы сойти Килле-Килле с рук. В ее замысел был частично посвящен только Эрвин, но он знал ее под вымышленным именем, а свой голос она, как опытная актриса, ловко меняла. Во избежание шума она намеревалась задушить Людевига. Предназначенный для этого пояс лежал в ее сумочке. Потом она просто растворилась бы в шуме и суете этого безумного заведения. В замок Кильманн проникла через вход для инвалидов, расположенный в задней части комплекса. Через него привезли и Людевига в инвалидном кресле. Когда следователи указали ей на то, что она, искусственно завершив круг, выдала себя, она сначала отвечала высокомерно, но вскоре присмирела. Тойеру она заявила, что ничего не помнит. Хитрость в ней уживалась с глупостью и непоколебимой верой в свою избранность, а позади была разбитая жизнь. Все вместе и привело ее к убийствам.
109 
