Последние отзывы

  93  

— Нич-ё-о, Степан, — увещевал его Парфёнов, — сюда не разом доберутся, а если и придут — откочуешь в другие места, где не водится этого добра в земле. Тайга большая. Всем хватит места. Тебе ить собраться, как цыгану. Подпоясался — и айда!

К середине лета хромой приискатель затосковал. С неохотой поднимался по утрам и всё чаще всматривался в далёкие сопки. Работал с прохладцей, а то и вовсе в середине дня уходил с удочкой дурить прожорливых хариусов.

Золота компаньоны уже намыли изрядно, но шальное богатство не приносило радости старому бродяге. Одним погожим утром Игнатий долго пил чай, а потом приказал:

— Собирайся в дорогу.

— На прииск пойдём? — заинтересовался Быков.

— А куда глаза глядят. Табор пущай тут останется, одного-двух оленьков возьмём, и хорош. Надо искать другой ключ. Скушно тут мне. Страсть, как скушно. Кажний Божий день одна работа. Тьфу!

— На кой он нам, другой ключ. И тут золотья навалом. До осени набуровим до пуду.

— А на хрен мне сдался твой пуд? Чё я с ним буду делать? Ежели бы ногу можно было купить поновей, а так, хватит на прожитьё. Да и ты не жадничай, более прошлогоднего намыли.

Интересу мало у меня к этой россыпушке. Она чересчур легко далась, а мы и в бабах такое не любим. Я хочу добиться в трудах, попотеть в поисках, помороковать башкой.

Степан пытался отговорить Парфёнова, но тот был непреклонен. Даже Лушку не взял с собой. Велел ожидать эвенкам их возвращения. К обеду нагрузили вьюками трёх оленей и двинулись к реке, в которую впадал ручей.

По долине Гусиной шли безостановочно вверх, ночи коротали в пологе у костерков. Парфёнов сразу воспрянул духом и хромать-то стал меньше. Гнал связку оленей в неведомые места, хищно оглядывая с водоразделов крутые распадки и бегущие по ним ручьи.

Кайла и лопаты до поры не трогал, полагаясь только на свое чутьё да на знание камня, в котором, по его мнению, родится золото.

Старатели забрались в верховья неизвестной большой реки и свернули в её неширокий приток по правому берегу, берущему начало от тех же гор, откуда вытекал столь опостылевший Игнатию ключ.

На этой речушке пробили первые шурфы и, кроме знаков, ничего не нашли. Тронулись плутать далее. Парфёнов учил Егора определять на глаз гальку и породу, сопутствующую золоту. Особенно много говорил о природных ловушках, которые препятствуют сносу тяжёлого «рыжья».

И снова они пробирались через гребни водоразделов, открывали всё новые и новые ручьи, полные гомона торопливой воды и завалов разнородного камня. Егор усердно постигал старательскую науку поиска…

И когда он увидел неведомую речку, пережатую с двух сторон скалами, что-то ёкнуло у Быкова в груди, Егор робко предложил Игнатию:

— На гирле должно осесть было золото. Выше по течению ему не было преграды при сносе, а тут, верным делом, под валуньём гребень плотика, как в проходнушке уступ. И галька-то у воды вся, как на первом ручье. Такого же роду. Давай посадим шурфик?

— Славно, брат, славно, — ощерился Парфёнов, — башка варит, не зря я тебе талдычил. Глядишь — толк будет. Только надо прогнать дудки и езенки-закопушки на входе потока в долину. Вишь река делает колено и бьёт в энтот прижимистый берег.

Верным делом, осело там в стародавние времена крупишко в укромных ямах. Всё! Таборимся! И ежели не сыщем тута, пойдём назад обрезать ключи с энтой стороны хребта.

В этот же день заложили первый шурф. Сочилась вода, приходилось вычёрпывать со складным ведром, сшитым по заказу Игнатия Лушкой из сохачьей кожи. Егор самозабвенно бил шурф, не думая о еде и отдыхе.

Первый раз сработала интуиция открытия, она удваивала силы. Но его шурф вскоре упёрся в голую скалу, оказался без песков. Егор отступил вниз сажени на три и запоролся в сплошное валуньё. Тогда Игнатий очертил квадрат на гальке берега выше по течению реки.

Дня через три старатели подняли жёлто-красные пески с мелким галечником. Прослойка их над скалой была невелика, но когда Егор промыл в лотке первую пробу, то онемел от волнения. В уголке лотка притягательно мерцали золотые крупинки какого-то зеленоватого окраса.

Ядрёные, загадочные. Егор ликующе заорал Парфёнову, варящему обед на костре. Тот мигом прилетел на зов, набрал в свой лоток песков и быстро заработал в чистой воде. Игнатий зацепил сразу пару самородочков величиной с крупную фасолину — тараканов. Меж ними густо кровянели капли граната.

  93