очень нудно 
30 
Она приказала ему лечь на живот. Он молча повиновался. Со спины комбинезон придавал ему сходство с удавом. Черный удав на коричневом покрывале. Она открыла шкаф и достала хлыст. Его подарок на день рождения. От «Эрмес». Стюарду нравилось все красивое. Рукоятью из красивой туго сплетенной кожи она погладила его по шее, провела вдоль позвоночника. Между ног. Вдоль ног. По ступням. Потом Левин подняла хлыст и добрых десять минут охаживала им Делькура. Большую часть времени он лежал, уткнувшись лицом в подушку, иногда поднимал голову, чтобы издать несколько сдержанных стонов. Он знал, что поднимать слишком большой шум — не в его интересах.
Она сняла брюки, сложила их, повесила на кресло, убрала на место хлыст. Упершись руками в бедра, она несколько секунд смотрела на него, потом сказала, что предпочла бы увидеть его без этой резиновой дребедени. Он не сильно протестовал. В доме действовала централизованная система регуляции отопления, и по прихоти владелицы, постоянно зябнущей старушонки, в квартирах стояла постоянная духота. Неудивительно, что в костюме Микки-мутанта было жарковато.
Она не видела его целую неделю. Они страстно занялись любовью. В конце она заметила, что его глаза увлажнились. Он повернулся на бок. Она оперлась на локоть, приподнялась, увидела слезу, катившуюся по его щеке, и слизнула ее прежде, чем она добежала до переносицы. Она подумала, что никогда не плакала, занимаясь любовью. И что последний раз плакала очень давно. Вообще-то Мартина Левин прекрасно помнила этот последний раз. Тогда она молила о пощаде истязавшего ее жирного борова.
Она проснулась около трех часов с тяжелой головой, попыталась вернуться к реальности. Она никогда не помнила своих снов, но по своему психологическому состоянию в момент пробуждения понимала, какими они были — нейтральными, приятными или кошмарными. Сейчас она точно знала — ей снился кошмар. Тягучий, вязкий, если не липкий, теперь уже зарывшийся глубоко в извилины ее мозга.
Рядом с ней неподвижной тенью виднелось тело стюарда, она слышала его ровное дыхание. Она встала, пошла на кухню, выпила стакан воды, открыла окно в надежде услышать шум проходящего поезда. Три квартала жилых домов отделяли улицу Клапейрон от железнодорожных путей, ведущих к вокзалу Сен-Лазар. Только в те часы, когда уличное движение совсем затухало, из квартиры Мартины Левин можно было расслышать звуки жизни железной дороги, и ей нравилось, когда короткое металлическое лязганье рассекало парижскую ночь. Оно пробуждало давно забытые чувства, спрятавшиеся так же глубоко, как ее сны. Самым близким был образ буйка посреди бесконечной серой водной глади, за который она могла схватиться в случае необходимости. Похоже на какое-то пугало для души. Она снова легла и подумала об Алексе Брюсе.
Спокойная. Трезвая. Вы производите именно такое впечатление. Не было ли иронии в его словах? Определенно была. Может быть, эта ирония должна была скрыть его осведомленность о ее прошлом? Узнать о нем было несложно. Достаточно расспросить коллег. Они знали обо всем, что с ней случилось.
Александр Брюс, офицер уголовного розыска. Полицейский, отобранный среди тысяч других за свои способности. Соответствие минимальным требованиям говорит о многом. Пять лет службы и тесного соседства со смертью. Способность переносить стрессы, тяжелые удары, разочарования от расследования, которое снова и снова выводит на пути, не имеющие выхода. Упорство, ставшее второй натурой. Ничего общего с ковбойской антигангстерской удалью. Думающий, настойчивый, спокойный. Она хотела быть такой же. Она хотела вкалывать вместе с Брюсом и другими. После тринадцати лет работы в комиссариате 8-го округа она чувствовала себя готовой к этому.
Вообще-то в комиссариате ты видишь больше трупов, чем в угрозыске. Постоянные расследования случаев смерти, передозировок, происшествий. Или ты пребываешь в постоянном напряжении, или тупеешь. Потому что приходится иметь дело со всеми слоями общества. Ей нужно отличиться в деле Вокса. Нужно сделать все возможное и при этом сохранить достоинство. «Лучше всего быть трезвой и спокойной». «Вы производите именно такое впечатление».
Это не только впечатление, майор. Посмотрите на меня, шеф. Посмотри на меня, Алекс.
Его люди с ним на «ты». У них слаженная команда. Одно тело, один мозг, одно и то же спокойное упорство. И я хочу стать одной из них.
В данный момент полицейское начальство принимало все меры для решения «женского вопроса». Но чтобы пересчитать женщин, работающих в уголовном розыске, всегда хватало пальцев одной руки. Сейчас подходящее время, чтобы получить должность. Но может быть, где-то найдется психолог, который выявит в ней изъян. Ему придется потрудиться. Она все спрятала. Черный колодец под контролем. Даже если придется заглянуть в бездну, это ее не испугает. После жирного борова что-то в ней пропало. Может быть, роговой панцирь оказался слишком хрупким.
30 
