20 
— Пятнадцать тысяч, — тихонько пробормотал Коул. — Этого хватит, чтобы слинять отсюда. Может, в Канаду. Оттуда же нет экстрадиции, верно? Черт! — Он швырнул кепку на пол и дернул себя за волосы. — Мне иначе не выпутаться, Ларри. Он видел меня. Он глядел прямо на меня.
— Успокойся. — Кинг подошел к окну и отдернул тяжелую штору. Мотель «Изумрудный» торчал на голой равнине, как чирей на собачьей заднице. Кинг выбрал его не за красоту окружающего пейзажа. Он выбрал его, потому что номера в нем располагались не очень близко к входной двери и из них открывался хороший обзор и пустыря, и парковочной площадки возле фасада. Там по-прежнему стояли все те же четыре машины. С последним звонком в баре «Четыре козыря», находившемся в полумиле дальше по дороге, количество их прибавится. Кинг взглянул на часы и отвернулся от окна. — Я получу пятнадцать штук, и мы смоемся отсюда. Никто ничего не пронюхает.
— Что-то не так. — Коул встал и опять закружил по комнате. — Что-то не сложилось, Ларри. Я такие вещи чую. Ей-богу, чую!
— Положись на меня, — проворчал Кинг.
В дверь постучали.
Коул мгновенно переменился в лице: он дернулся, точно его потянули за веревочку, и вытаращил глаза, будто вспугнутая лошадь. Приложив палец к губам, Кинг тихонько заглянул в глазок.
Было невозможно припарковаться на площадке, подняться на два лестничных пролета и пройти по коридору так, чтобы Кинг не услышал. Господи, да здесь от каждого шага проходившего мимо их двери человека трясся пол! И тем не менее мужчина ухитрился это сделать. Он стоял перед дверью, и лицо его, искаженное глазком, было видно — нос картошкой, с чуть загнутым кончиком, черные сплошные солнечные очки, выпуклые и непроницаемые, как зрачки у ястреба. Кинг попятился и указал на дверь в соседнюю комнату.
Коул вновь нахлобучил свою кепку и быстро собрал разбросанную одежду. Схватив лежавший на телевизоре девятимиллиметровый автоматический пистолет, он уронил на пол теннисную туфлю и, подфутболив ее к двери, поспешно скрылся в ней и запер дверь за собой.
Кинг сунул в передний карман джинсов девятимиллиметровый «фалькон», застегнул рубашку, но тут же передумал и вновь распахнул ее, демонстрируя силу. Пусть тот видит, что он настроен серьезно. Он отодвинул засов, открыл дверь и отступил от нее. Мужчина вошел и, не сказав ни слова, закрыл за собой дверь. На нем была коричневая кожаная куртка, прямые синие джинсы и черные ботинки. В правой руке он держал зеленый мешок для мусора. Он сбросил мешок на ковер. Кинг угадывал в мужчине военного — либо сухопутные войска, либо морская пехота. Кинг и сам оттрубил четыре года в армии. У него глаз наметанный. Он видел это даже издали. Но на простого морского пехотинца этот парень все же не похож. Повадка не та. Наверное, из особого подразделения типа «рейнджеров», «тюленей» или еще там каких-нибудь не пойми каких. Но как бы там ни было, от взгляда на него Кинга пробирали мурашки. Тот глядел без улыбки, и лицо его не меняло выражения — все то же неподвижное лицо с пустыми глазницами в неизменных черных очках, преломлявших отражение Кинга. Кинг жалел, что разговорился с ним в баре. Лучше бы ему отказаться тогда от выпивки и подобру-поздорову уйти. Но пять тысяч баксов за простое ограбление — предложение было слишком заманчивым, а Кингу нужны были деньги платить алименты ребенку бывшей жены, не то его опять потягали бы в суд. А кроме того, что сделано, то сделано. Ничего не попишешь.
Кинг стоял в изножье ближней от ванной кровати, подбоченившись так, чтобы через распахнутую рубашку видно было дуло «фалькона» на его волосатом животе.
— У нас тут вот какая загвоздка. Там не было пусто, а вы говорили — будет.
Мужчина сунул руки в карманы куртки.
— И было.
— Двадцать минут! А потом этот кретин вернулся домой и вперся прямо в комнату.
— Я читал. — Мужчина имел в виду статью в отделе муниципальных новостей «Сиэтл тайме». В лице этого негодяя ничто не дрогнуло. — Неудача.
— Неудача? Да уж, нечего сказать! А ведь вы словом не обмолвились насчет убийства.
— Не обмолвился.
Из глубины комнаты доносились голоса спортивных комментаторов, продолжавших обсуждать результаты бейсбольных матчей, состоявшихся в тот день и накануне.
— И убивать мы не нанимались. Мы не убийцы. И заплатили нам не за это, — сказал Кинг, поднимая тем самым вопрос о деньгах.
— Вы что надо принесли?
20 
