очень нудно 
43 
Рама кровати, стоящей перед камином, была сделана из трех толстых ошкуренных бревен. На матрасе лежало покрывало из гусиного пуха, в изножье было свернуто лоскутное одеяло ручной работы.
— Ваш брат был романтиком, — сказал Логан. Тут зазвонил его сотовый, и он, извинившись, вышел поговорить.
Обойдя кровать, Дана подошла к тумбочке из неоструганной сосны, открыла и закрыла ящики. Там было пусто. Открыла шкаф и обнаружила на полках запасное одеяло и подушку. Проволочные вешалки на перекладине тоже были пусты. Она вернулась к кровати и, встав на колено, приподняла покрывало. Разогнувшись, она увидела, что Логан стоит в дверях и смотрит на нее.
— Что бы вы ни пытались здесь найти, вам это не удастся, — сказал он. — Тот, кто здесь был, основательно все почистил.
Она встала:
— Что вы имеете в виду?
Он протянул ей пластиковый пакетик, с виду пустой, но, поднеся его к падавшему из окна свету, он сказал:
— Порошок магнезии. Чуть-чуть нестертой осталось. Это железистое соединение используется для снятия отпечатков. Чувствуете запах? Это аммиак. Входит в очиститель, которым потом стирают порошок магнезии. Думаю, что этот детектив Дэниел Холмс, кем бы он ни был на самом деле, сначала снимал отпечатки пальцев, а позже стирал следы порошка. Единственные следы, которые здесь можно теперь обнаружить, это наши с вами. Хотите, поедим в городке? Там все и обсудим.
19
Универсальный магазинчик в городе торговал также мылом, зубной пастой и туалетной бумагой. В витрине были выставлены предметы старины типа тех, что украшали камин в хижине. Логан надеялся, что человек за прилавком, может быть, узнает Джеймса Хилла по фотографии, которая лежала у Даны в бумажнике. Но нет, не случилось. Выйдя из магазинчика, они прошли по дощатому тротуару. Это было похоже на выстроенную в Голливуде декорацию — шахтерский городок, который осматривают туристы. Одетые вполне по-будничному, они с Логаном производили впечатление разряженных в пух и прах. Она почувствовала, что похолодало, и зябко поежилась.
— Хотите мой пиджак? — спросил Логан.
Она отказалась, и он толкнул стеклянную дверь кафе. Висевшие над дверью колокольчики возвестили их приход, заставив посетителей поднять глаза от тарелок, а женщину за стойкой махнуть им рукой в сторону столика у окна. За окном был кусок улицы со столбом для привязывания лошадей. Спустя секунду возобновился гул голосов вместе с позвякиванием и побрякиванием посуды и шипением еды на гриле. Нос Даны учуял запах прожариваемого бекона, и у нее потекли слюнки. Женщина за стойкой вручила им по листку написанного от руки меню и удалилась, сказав, что принесет кофе. Пока они ждали, Дана позвонила домой — удостовериться, что мать заберет Молли из сада. Дело близилось к пяти часам, а учитывая полтора часа обратной дороги, поспеть вовремя она никак не могла. Потом она позвонила на работу — проверила оставленные сообщения. Звонил Грант. Она обратила внимание на то, что позвонил он ей на работу, а не на сотовый. Он как мог постарался сгладить тот факт, что на ее звонок к нему в номер ответила женщина; он лепетал что-то про «идиотку дежурную», соединившую Дану с их «комнатой для дебатов». Еще одна ложь. Когда Грант принялся оправдываться, Дана сразу поняла, что он лжет. Она набирала номер отеля, когда подошла официантка с кофе.
На этот раз ответил Грант:
— Дана. Привет. Мне передали, что ты раньше звонила. Почему же ты не оставила сообщение?
— Не хотела тебя беспокоить. — Она отметила это безличное «передали» вместо «передала».
— Надо было оставить сообщение. Мы тут постоянно перемещаемся из номера в номер. Документов куча и разложены в самых разных номерах.
Она закрыла глаза и представила себе, как эта ложь прорывает тонкую, как папиросная бумага, оболочку ее сердца, оставляя в ней очередную дыру. Когда она была маленькой, ее бабушка изготовила однажды сердце из папиросной бумаги и наглядно показала ей, как легко проделать в нем дырку всяким лживым или обидным словом и как в конце концов такими словами можно его изничтожить. Сейчас Дана подумала, надолго ли еще хватит ее сердца.
— Как процесс? — спросила она.
Вопрос этот усыпил бдительность Гранта. Кажется, он почувствовал облегчение оттого, что можно переменить тему:
— Дела идут. Судья удовлетворил восемьдесят процентов наших ходатайств и в большинстве случаев отказал противоположной стороне. Дважды нам дали под дых, но, в общем-то, ударов мы приняли гораздо меньше, чем нанесли.
43 
