Последние отзывы

  80  

Начальник мексиканской разведывательной службы Лопес Руис поправил ворот пиджака и подергал галстук — из-за этой привычки казалось, что клочок материи на шее постоянно его душит. Мускулистый и крепкий Руис ростом был не выше пяти футов, но плечи его были твердыми, как наковальни, а грудная клетка широкой и развитой благодаря работе в юные годы в отцовских каменоломнях. Он лысел, что пытался скрыть длинными волосами и зачесом. Занятия боксом оставили свой след, расплющив ему нос, и сейчас лицо его было плоско, с грубой, как выделанный башмак, кожей. Недостаток роста и благообразия Руис компенсировал энергией, стойкостью и упрямством. Эти качества способствовали его быстрому восхождению на политический Олимп, чему в немалой степени помог и Мигель Ибарон.

Руис пригладил зачес в тщетной попытке прикрыть лысеющую макушку.

— Мне звонили из аппарата шефа Центрального разведывательного управления. С согласия ФПП и начальства меня попросили сделать подробный анализ моих данных, — сказал он, имея в виду Федеральную превентивную полицию и главу Директората, то есть две организации, крышующие службы мексиканской разведки. Они вели неусыпную слежку за деятельностью активистов Сопротивления и групп революционеров — они интересовались Народной революционной армией, сапатистами, Армией народной революции и Фронтом освобождения Мексики.

Ибарон кивнул, внешне ничем не выказав своих эмоций.

— Единственное, что мне было сказано, — продолжал Руис, — это что информация должна быть максимально полной. Я осведомлялся у самых надежных источников. Никто не знает цели этого запроса, Мигель. Вето ничего не знает, Тоньо — также, — сказал он, называя этими прозвищами Альберто Кастаньеду и Антонио Мартинеса, министра полиции.

У Ибарона информация эта вызвала чувств не больше, чем выцветший клочок бумаги за стеклом.

— Кто запрашивал аппарат шефа ЦРУ? — лишь спросил он.

— Американец из Вашингтона, Джозеф Браник.

— Ты знаешь почему?

— Нет, но мне известно, что человек этот мертв.

Ибарон повернул голову.

— Мертв?

— Так сообщают американские газеты.

Ибарон прошелся вдоль витрины, где была выставлена фотография, на которой генерал Антонио Лопес де Санта Анна подписывал договор о так называемой «Гадсеновской покупке», в соответствии с которым Мексика была вынуждена продать территории, составляющие теперь Южную Аризону и Нью-Мексико.

— А что мы о нем знаем?

— О Джозефе Бранике? — Руис покачал головой. — Ничего. И кажется, причины подозревать что-нибудь особенное у нас не имеется.

— Отчего он умер?

— Покончил самоубийством. Выстрелил себе в голову.

Ибарон искоса бросил взгляд на Руиса, но никакой другой реакции не последовало.

— И ты не видишь ничего особенного в самоубийстве друга президента? — С сообщениями газет он тоже был знаком. — Разве президент не отменил совещание здесь на этой неделе ради того, чтобы присутствовать на похоронах?

— Нас заверили, что это не повлияет на ход переговоров.

— Рисковать мы не можем, — сказал Ибарон. — Выясни все, что можно, о Джо Бранике.

— Ну а как насчет переговоров?

— Если Роберт Пик не прибудет к нам, мы сами к нему прибудем. — И не сказав больше ни слова, Ибарон повернулся, чтобы взять у служительницы при входе свою светлую соломенную шляпу, и покинул здание, оставив Руиса в одиночестве.

Выйдя, он надел шляпу, защищаясь от жаркого летнего солнца. Воздух был влажным и тяжелым, но не от смога, висевшего над долиной и душащего Мехико и его обитателей во время летней сырости.

Ибарон чувствовал надвигающуюся грозу.

46

Берривилл, Западная Виргиния

Оставлять Тину в отеле было очень нелегко, но Слоун твердо знал, что взять ее с собой так же невозможно. Помимо того что это было бы опасно, ему предстояло наладить собственную жизнь. Он добыл из офиса свой ноутбук и укрылся под вымышленным именем в отеле. Целый день он потратил на поиски в Интернете, на резервирование билетов на самолеты, номеров в отелях, аренду автомобилей и звонки в отделение «Фостер и Бейн» в Лос-Анджелесе. Все это было очень похоже на то, с чего начинались его адвокатские дела. Клиент приходил к нему с той или иной проблемой. Ему предстояло найти решение. Прежде чем определить путь, каким он это сделает, надо было выяснить факты — каждую деталь, независимо от того, какой бы мелкой или незначительной она ему ни казалась. Все факты становились кусочками головоломки и, поставленные на свое место, обнаруживали некую связь. Теперешнюю ситуацию отличало лишь то, что сейчас он являлся клиентом и адвокатом одновременно. Оставалось надеяться, что распространенное мнение, будто адвокаты делают карьеру, дурача клиентов, не соответствует действительности.

  80