очень нудно 
97 
Он снова поднял голову.
– Ну же, что именно?
– Это я подхватываю тебя и бросаю на постель. На этот раз засмеялся Тео.
– Я тяжелее тебя не меньше чем на двести фунтов, – явно преувеличил он.
– У хирургов необычайно сильные торс и руки: приходится распиливать ребра и кости, так что слабакам в этой профессии делать нечего, – шутливо заверила она.
– Ладно, согласен. Если желаешь поднять меня…
– Не хотелось бы получить смещение межпозвоночного диска, – с сожалением протянула она. – Я всего лишь рассказала, о чем мечтаю, чтобы ты усвоил…
– Что именно?
– Не воображай, что всегда будешь командовать.
– То есть?
– Теперь моя очередь довести тебя до безумия.
– А это мы еще посмотрим.
Он поцеловал ее, коротко и больно, а потом, вскочив, поднял па руки.
– Я весь горю, – объявил он.
– Опять?
Ее пальцы запутались в его растрепанных волосах, разглаживая мягкие пряди.
– Я не в этом смысле, но если будешь продолжать…
– Куда мы идем?
– Говорю же, невыносимо жарко. Пойдем, примем душ. Она была такой умиротворенной и сонной, что согласилась бы на любое его предложение.
– Я потру тебе спинку, а ты потрешь мою.
– Нет. Я потру тебя спереди, а ты можешь…
Мишель прикрыла ему рот рукой.
– Сообразила.
Десять минут спустя их кожа буквально скрипела от чистоты. Вода, правда, остыла, но это не охладило их страсти. Чувствуя себя бесшабашной и легкомысленной, она встала на носочки и прошептала очередную фантазию ему на ухо и при этом не стеснялась в деталях. А когда закончила, Тео смутно поразился тому, что еще способен держаться на ногах.
Она прижала его к кафелю и лишила рассудка пламенными влажными поцелуями, медленно прокладывая дорожку вниз по мокрой коже.
У него не осталось сил отнести ее обратно в постель. Между исступленными поцелуями они кое-как вытерли друг друга и измученные, повалились на кровать. Тео перевернулся на спину. Мишель приподнялась на локте, и обвела крохотный шрам оставшийся после операции, и, нагнувшись, нежно его поцеловала. Тео улыбнулся, не открывая глаз.
– Ты делаешь это со всеми своими пациентами?
– Целую их шрамы?
– Угу.
– Естественно. Приходится по долгу службы.
– Как это? – зевнул он.
– Это часть той клятвы, которую дают все врачи. Поцелуешь – и больному сразу становится легче.
Мишель натянула на себя простыню. Веки сами собой опускались. Она уже почти заснула, когда Тео подтолкнул ее.
– Мишель!
– Хм-м-м?
– Я нашел лучшую твою черту.
– Какую? – сонно пробормотала она.
Он стянул простыню и положил руку ей на грудь. Не будь она так измучена, наверняка попросила бы его объяснить, почему все мужчины так одержимы женскими грудями, но тут вдруг сообразила, к какому месту прижата его рука, и слезы брызнули из глаз. Ну как она может не любить этого человека?
Под его ладонью билось ее сердце.
Глава 28
На следующее утро Мишель проснулась только в четверть одиннадцатого. Потянулась, перевернулась на живот и обняла подушку, на которой прошлой ночью лежала голова Тео. И снова зажмурилась при мысли о том, что произошло. Но счастье длилось недолго. Вмешалась грубая реальность. Сейчас четверть одиннадцатого, а она должна была встретиться с друзьями у клиники в восемь. Мэри Энн непременно ее убьет.
Неужели до сих пор ждет в своей машине? Нет, конечно, пет. Она непременно подъехала бы к дому.
Двадцать минут спустя Мишель, одетая в шорты цвета хаки, голубую блузку без рукавов, длинные носки и одну теннисную туфлю, была готова к выходу. Сбежав по ступенькам, она остановилась в прачечной и прислонилась к стиральной машине, чтобы надеть вторую туфлю. Пришлось отправиться на поиски Тео. Он сидел в библиотеке в ее кожаном кресле и говорил по телефону. На краю стола примостился Ноэ. Завидев хозяйку, он улыбнулся.
– Доброе утро.
– Доброе утро, – кивнула она и, усевшись на диван, принялась завязывать шнурки. Краем глаза она заметила, что Тео положил трубку, но ей почему-то было совестно на него смотреть: слишком жива была память о том, что они проделывали ночью.
Наверное, она стесняется, потому что Ноэ здесь.
– Хорошо спала? – спросил Тео.
– Да, но я должна быть в клинике уже несколько часов назад. Она никак не могла развязать узел на шнурке. И все потому, что слишком нервничает.
«Дыши ровнее, – велела она себе. – В конце концов, ты взрослый человек. И веди себя соответственно».
97 
