96 
— Куда мы идем?
— Тебе надо размяться.
— Я не могу: ноги болят.
— А я не о прогулке.
Сердце ее перестало биться и замерло.
— О нет, как ты можешь думать…
— Могу, если ты мне позволишь.
Джессика хотела вырвать руку — напрасная попытка, Коул еще крепче стиснул ее, и она сдалась. Он продолжал идти, а когда они оказались на приличном расстоянии от стоянки, повернулся к ней.
В лунном свете его лицо казалось золотистым. Она всматривалась в его необыкновенные голубые глаза и думала, что он самый красивый мужчина на свете. Почему же он полюбил ее? Она ведь самая заурядная, простая. За ним побежит любая красотка, стоит ему лишь поманить. Почему он выбрал ее?
— Ты меня еще любишь?
— А ты считаешь, я такой ветреный? Нет, не отвечай, иначе я сойду с ума. Да, я люблю тебя.
— Почему? — искренне удивилась она. Поразительно! Неужели Джессика понятия не имеет о своей внешности? Неужели ей никто никогда не говорил, какое она чудо?
— Джесси, когда ты была маленькой, мама или отец не говорили, что ты красивая, умная, милая, добрая и…
Он мог бы продолжать, но она его перебила:
— Отец ушел от нас, когда я была совсем крошкой. Я не помню о нем ничего, кроме того, что надо было держаться подальше, когда он напивался. А он всегда был с рюмкой в одной руке и с бутылкой в другой.
— А мама?
— После его ухода она изменилась, словно высохла изнутри. Она часто говорила, что ей надо быть со мной построже, чтобы я не ошиблась, как она.
— Она когда-нибудь тебя хвалила?
— Не помню, — призналась Джессика. — Я любила ее, но не хотела бы быть на нее похожей. Уже слишком поздно изменить что-то в себе.
— Но ты совсем на нее не похожа! — заявил Коул. — Ты даже не умеешь быть строгой.
Когда она попыталась отвернуться, он приподнял ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Ты все время хвалишь Калеба, какой он хороший, милый…
— Детям надо знать, что их любят, они должны это постоянно чувствовать.
— Тебе тоже это надо. Разве нет? Она не ответила.
— А ты знаешь, что мне в тебе нравится?
Она покачала головой.
— Помнишь тот день, когда я пришел поговорить с тобой в пансион Тилли? Ты стояла за дверью и не решалась выйти. Помнишь?
— Я была в ужасе.
— Да. Но я тогда подумал: ты самая красивая девушка на свете.
— Правда? — прошептала она, едва не задохувшись. — Я была в старом, вылинявшем платье.
Он засмеялся:
— Я не обратил внимания на то, в чем ты была. Скорее пытался представить, что под одеждой. У тебя замечательная фигура, Джесси. Я мечтал обнять тебя.
Она залилась румянцем, и это ему очень понравилось, как сотни мелочей в ней…
— Я был заинтригован, потому что уже слышал о молодой даме, приехавшей навестить тетю и взявшейся за воспитание ребенка. Мало женщин способны на такое. Ответственность за ребенка, да еще в одиночку, трудное дело. Большинство бы не согласилось. Они бы оставили дитя у первого приюта и продолжали жить своей жизнью.
— Но это совершенно нетрудно. Калеб — радость для меня.
— Помнишь, я рассказывал тебе про себя и братьев, как мы стали семьей? Я состоял в банде, мы были очень юные, почти мальчишки, когда нашли Мэри Роуз в переулке, который служил нам домом. Я прямиком шел к гибели, — добавил он. — Малышка изменила нашу жизнь. Я, конечно, воспитывал свою сестренку не один, у меня было три брата.
— Но ведь я…
— Мне нравится твоя сила, твое мужество. Ты во мне оживляешь все самое лучшее. Но это еще не все. — Он взял ее лицо в ладони. — Я же не хотел в тебя влюбляться.
— Так почему ты не остановился? ласково спросила она.
— Дорогая моя, это все равно что попросить меня перестать дышать. Ах, Джесси, ты мне так нужна!
Коул наклонился, и она чуть не сошла с ума от поцелуев, которыми он покрыл ее шею.
— Почему от тебя всегда пахнет цветами?
У нее от счастья закружилась голова. Надо ответить на вопрос, надо остановить Коула… но она лишь склонила голову набок, чтобы ему было удобно целовать ее ухо…
— Ты делаешь это специально… Ты знаешь, как мне это нравится… Но мы же не можем…
— Один поцелуй, Джесси. Всего один! Она уже не противилась и не уворачивалась. Его объятия, ласковые слова сводили ее с ума.
Джессика приподнялась на цыпочки и отдалась своим чувствам. Коул жадно целовал ее, уже не один, а множество раз. Они не могли оторваться друг от друга, дрожа от желания.
96 
