очень нудно 
29 
— Это все, синьор? — сказал Брунетти и положил руки на подлокотники кресла, демонстрируя готовность уйти.
Заметив движение Брунетти, Патта заговорил, понизив голос:
— Роберто арестовали. — Он посмотрел на Брунетти. Тот не стал задавать вопросов. — Вчера вечером. Мне позвонили около часа. В одной из дискотек была драка, и, когда полиция приехала туда, чтобы навести порядок, задержали и обыскали нескольких человек. Должно быть, осведомитель подсказал им, чтобы они обыскали Роберто.
Брунетти хранил молчание. Если улики настолько явные, то ход дела уже не остановить, оно будет двигаться своим чередом — он знал это из своего многолетнего опыта.
— В кармане его куртки полицейские нашли конверт с экстази. — Он наклонился к Брунетти и спросил: — Вы ведь знаете, что это такое, комиссар?
Брунетти только кивнул, пораженный тем, что Патте могло прийти в голову, будто полицейский может этого не знать. Он чувствовал, что слова сейчас не нужны: если он попробует заговорить, Патта собьется и, подобно улитке, спрячется в свою раковину. Комиссар расслабился, насколько это было возможно, снял одну руку с подлокотника кресла и устроился в более удобной позе.
— Роберто сказал им, что кто-то, очевидно, подложил конверт в карман его куртки, когда увидел, что появилась полиция. Такое часто случается.
Брунетти знал это. Он знал также и то, что не менее часто этого не случается.
— Им, конечно, известно, чей сын Роберто, поэтому они позвонили мне и отпустили его под мое поручительство. На обратном пути он рассказал мне о конверте. — Вице-квесторе замолчал, Брунетти показалось, что теперь он сказал все.
— Они оставили конверт у себя как улику?
— Да. Кроме того, у него взяли отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, которые найдут на конверте.
— Если он вынул его из кармана и отдал, то его отпечатки обязательно там найдут, — сказал Брунетти.
— Я понимаю, — произнес Патта. — Поэтому пока не беспокоюсь. Я даже не потрудился вызвать своего адвоката. Нет никаких весомых улик, даже если на конверте окажутся отпечатки его пальцев. Возможно, Роберто действительно сказал правду: конверт попросту подбросили.
Брунетти кивнул в знак согласия, однако отметил про себя, что Патта говорит об этом лишь как о возможности.
Патта откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно:
— Сегодня утром, после того как вы уехали, мне позвонили из Джезоло.
— Так вы поэтому хотели меня видеть?
— Нет, сегодня утром я хотел спросить о другом. Теперь это уже неважно.
— И что вам сообщили? — спросил Брунетти.
Патта отвел глаза от вида за окном:
— В конверте полицейские обнаружили сорок семь маленьких пакетиков, и в каждом из них лежала таблетка экстази.
Брунетти попытался прикинуть вес и стоимость наркотика, чтобы определить срок возможного наказания. Хорошо еще, что дури не так уж много и, если Роберто действительно влип в историю и ему кто-то подложил конверт в карман куртки, серьезное наказание ему не грозит.
— Его отпечатки пальцев были и на маленьких пакетиках тоже, — тихо проговорил Патта. — На всех.
Брунетти искренне сочувствовал расстроенному Патте, ему даже захотелось подойти и положить руку тому на плечо, но, выждав несколько мгновений, он только пробормотал:
— Мне очень жаль, синьор.
По-прежнему не глядя комиссару в глаза, вице-квесторе кивнул — то ли в знак признательности, то ли в благодарность за сочувствие.
После длинной минуты тишины Брунетти спросил:
— Это было в самом Джезоло или в Лидо?
Патта посмотрел на Брунетти и встряхнул головой, как боксер, пропустивший удар:
— Что?
— Где это произошло? В Джезоло или в Джезоло-Лидо?
— В Лидо.
— А где он был, когда его… — начал было Брунетти, но не смог произнести слово «арестовали» и сказал: —…задержали?
— Я только что сказал вам, — резко ответил Патта, — в Лидо-ди-Джезоло.
— Но в каком месте, синьор? В баре? В дискотеке?
Патта закрыл глаза, и Брунетти задался вопросом, сколько же времени его начальник, должно быть, провел, размышляя об этом случае, вспоминая события из жизни своего сына.
— В дискотеке. Заведение называется «Луксор», — наконец выговорил Патта.
Короткое «ох» сорвалось с губ Брунетти, и Патта открыл глаза:
— Что?
Брунетти объяснил:
— Когда-то я знавал человека, который имел к ней отношение.
29 
