Последние отзывы

  105  

Именно эта проблема и привела следователей в Хэммерсмит. Линли подыскивал слова, чтобы задать вопрос. Он быстро обежал взглядом комнату, особое внимание уделив полке под окном, где стояли сувенирные чашки и мраморные статуэтки. Он отметил, что «Наутилус» куда-то исчез, но «Мать и дитя» оставались на месте, рядом с обнаженной женшиной, корчившейся в странной позе, задрав грудь к небу. Мать и дитя были соединены в камне изгибом материнской руки. Вечная, нерасторжимая связь. Этот образ может помочь ему. Не отводя глаз от статуэтки, Линли задал первый вопрос:

– Миссис Уотли, у вас есть братья или сестры?

– Четыре брата и сестра.

– Кто-нибудь из ваших братьев путает цвета, как Мэттью?

– Нет, – с удивлением ответила она. – А что?

Из кухни вернулась Хейверс, принесла поднос: два сэндвича с сыром и помидорами, чашка чая, три имбирных бисквита. Поставив еду перед Пэтси, она втиснула в ее ладонь кусок сэндвича. Линли примолк, давая Пэтси время поесть. Потом он продолжал:

– Неспособность различать цвета связана с полом, – пояснил он. – Она передается от матери к сыну. Если Мэттью родился дальтоником, значит, он унаследовал эту особенность от матери.

– Мэттью умел различать цвета. – Она все еще пыталась отрицать очевидное. – Он только некоторые путал.

– Синий и желтый, – согласился с ней Линли. – Как раз цвета Бредгар Чэмберс. – И продолжил, не позволяя ей уклониться от темы разговора:– Понимаете, чтобы вы передали этот ген Мэттью, тот самый ген, из-за которого он не мог отличить синий цвет от желтого, носителем этого гена должна была быть и ваша мать, а в таком случае весьма маловероятно, чтобы ни один из ваших братьев не унаследовал этот недуг. Генетические отклонения передаются ребенку вместе с хромосомами уже в момент зачатия.

– Какое отношение это имеет к смерти Мэттью?

– Это имеет отношение скорее к его жизни, чем к его смерти, – мягко уточнил Линли. – Оказывается, Мэттью не был вашим родным сыном.

Пэтси все еще держала сэндвич в руке, но при этих словах рука ее упала на колени, помидор выскользнул, красная струйка брызнула на желтую ткань халата.

– Он ничего не знал. Мэттью ничего не знал. – Женщина резко поднялась, уронив сэндвич на пол. Пройдя через комнату, Пэтси взяла фотографию Мэттью и вернулась с ней к стулу. Продолжая говорить, она судорожно цеплялась за фотографию. – Он был нашим мальчиком. Мэттью был нашим, только нашим. Какая разница, кто его родил. Какая разница! Нам было все равно. Он был нашим с тех пор, как ему исполнилось шесть лет. Такой милый малыш. Такой прелестный малыш. Наш Мэттью…

– Что вам известно о его происхождении? Кто его родители?

– Я почти ничего не знаю. Один из них был китайцем, но мы с Кевом не придавали этому ни малейшего значения. Он был нашим сыном. С самого начала, как только попал в наш дом.

– Вы не могли иметь своих детей?

– Кев не может стать отцом. Мы пытались, много лет. Я хотела… вы знаете, это можно сделать искусственно, но Кев воспротивился, сказал, не попустит, чтобы я носила дитя от чужого мужчины каким бы способом это ни делалось. Тогда мы решили усыновить ребенка. Много раз подавали заявление, но нам всегда отказывали. – Пэтси бережно уложила фотографию себе на колени и подняла глаза. – Тогда Кеву не удавалось найти постоянную работу, а если б даже он и сумел устроиться, власти считали, что барменша не годится в матери.

Теперь все кусочки мозаики встали на место. Следующий вопрос казался простой формальностью. Множество намеков, полученных за последние два дня, заранее подсказывали инспектору ответ:

– Как же вы усыновили Мэттью?

– Это устроил мистер Бирн, Джилс Бирн. Пэтси Уотли подробно рассказала историю своего знакомства с мистером Бирном: он регулярно наведывался в «Сизого голубя», поскольку жил, да и сейчас живет, поблизости, на Риверкорт-роуд; сидя вечер напролет в пабе, он частенько болтал с барменшей, сочувственно выслушивал повесть о том, как ее заявление отвергли инстанции, ведавшие делами усыновления, и однажды сообщил ей: она может взять ребенка, если ее не смущает, что мальчик – наполовину китаец.

– Мы встретились в конторе адвоката в Линкольнс-Инн. Мистер Бирн принес туда ребенка. Мы подписали все бумаги и забрали Мэттью.

– Так просто? – поинтересовался Линли. – Вы не платили ему?

Пэтси Уотли содрогнулась от возмущения:

– Неужели мы стали бы покупать нашего мальчика? Ни в коем случае! Мы подписали бумаги, вот и все, а потом, когда усыновление состоялось, подписали и другие документы. Мэттью стал нашим родным сыном с самого начала. Мы считали его родным.

  105