56 
Так Линли нашел ответ на один из вопросов. Стало известно имя женщины, к которой Мэттью обращался в письме: Джин, дочь полковника Боннэми. Из разговора с трактирщиком выяснилось также, что школа все еще ухитряется скрывать известие об исчезновении и гибели Мэттью. Несомненно, это заслуга Алана Локвуда.
Линли с Хейверс уселись за маленьким столом у окна, почти полностью скрытого еще не расцветшей жимолостью. Солнечный свет просачивался сквозь вьющиеся по стеклу стебли и листья, окрашиваясь зеленым. Линли задумчиво помешивал чай, а сержант Хейверс перечитывала начало своих записей. Потом она зевнула, несколько раз энергично расчесала волосы пальцами и опустила голову на руку.
Линли смотрел на свою спутницу, раздумывая, как странно все вышло: теперь он не мог бы довериться другому напарнику, а ведь поначалу был уверен, что они с Барбарой Хейверс не смогут сработаться. Самонадеянная, вечно лезущая в спор, то и дело вспыхивающая, постоянно с горечью напоминающая о социальном разрыве между ними, о непроходимой бездне, образованной различиями в происхождении, принадлежностью к разным классам общества, деньгами, жизненным опытом. Трудно было бы подобрать другую столь не совпадающую во всем пару. Хейверс со свирепой решительностью пробивала себе путь из угрюмого рабочего пригорода Лондона, а Линли беззаботно переезжал на серебристом «бентли» из корнуоллской усадьбы в городской особняк в Белгравии, а оттуда– в Скотленд-Ярд. Их несходство не ограничивалась социальной сферой, столь же контрастным было и их отношение к людям, к жизни. Барбара отличалась беспощадностью, она не знала сочувствия, во всем подозревала дурной умысел и относилась с закоренелым недоверием к миру, ничего не дававшему ей даром. А Линли был полон понимания и симпатии к другим людям, его жизненная позиция полностью обусловливалась чувством вины, требовавшим от него выйти за пределы собственного ограниченного мира, приобрести новый опыт, спасать, помогать, компенсировать. С улыбкой Линли подумал, сколь прозорливо поступил суперинтендант Уэбберли, объединив их с Барбарой и настаивая, чтобы они сохраняли это партнерство, даже когда Линли казалось, что они сделались заложниками невыносимой и все ухудшающейся ситуации.
Хейверс глубоко затянулась, окурок так и повис у нее на губе, а она, вся окутанная серым табачным дымом, начала разговор:
– Вы хорошо знаете заведующего пансионом– Джона Корнтела?
– Я помню его по школе, Хейверс. Насколько близко школьники могут узнать друг друга? А что?
Уронив блокнот на стол, она для пущей выразительности постучала по нему пальцем:
– Вчера в Ярде он заявил, что Брайан Бирн провел вечер пятницы в «Эребе», но сам Брайан говорит, что был в клубе шестиклассников в «Ионе» и вернулся в «Эреб» только к одиннадцати. Получается, Джон Корнтел солгал. С какой стати ему врать, когда этот факт так легко проверить?
– Наверное, Брайан сказал ему, что был в пансионе.
– Он не мог этого сказать – ведь любой шестиклассник, участвовавший в вечеринке, сообщил бы, что видел там Брайана.
– Вы считаете, что кто-то из учеников разоблачил бы Брайана? Я в этом отнюдь не уверен.
– Почему?
Линли задумался, как объяснить Барбаре тот специфический кодекс чести, которым регулировалось поведение учеников частной школы.
– Так не делается, – произнес он наконец. – В таком заведении ребята в первую очередь блюдут лояльность по отношению к своим однокашникам, а не по отношению к каким-либо правилам, а тем более законам. Доносить немыслимо. Ни один ученик никогда не станет ябедничать, что другой нарушил правила.
– А разве сегодня Брайан не выдал нам Чаза? Он сказал, что Чаз выходил, чтобы поговорить по телефону.
– Это отнюдь не является нарушением школьной дисциплины. Кроме того, я прямо-таки выудил у него это признание. – Линли вернулся к предыдущему вопросу: – Почему вы заговорили о Джоне Корнтеле?
Барбара выплюнула окурок, потянулась за новой сигаретой, но Линли остановил ее жалобным возгласом:
– Помилосердствуйте, сержант! Это просто бессовестно с вашей стороны!
Барбара оттолкнула от себя пачку сигарет:
– Извините. Если Корнтел считал, что Брайан Бирн добросовестно выполнял в тот вечер обязанности старосты, это означает одно из двух: либо Брайан сам сказал ему, что он был на дежурстве, а это маловероятно, поскольку от нас Брайан не скрывал, что был на вечеринке, либо сам Корнтел отсутствовал в общежитии и потому мог лишь предполагать, что Брайан находился на месте.
56 
