138 
— Ох, — сказал Бёрден. — Понятно. И он вот так просто ушел из «Антрима»? Бросил все на двоих детей?
— Думаю, он даже не заметил присутствия Софи в доме. В конечном счете, она тоже была девочкой, которая может вырасти в очередную Джоанну. Видимо, единственной женщиной, не достойной проклятия, он считал свою собственную дочь. Кроме того, Софи вышла из своей комнаты, когда он уже ушел. Она крепко спала. Да, он бросил все на Джайлза и прошелся до дома пешком под проливным дождем, очевидно, поздравляя себя с успешно выполненной миссией.
— Неужели он думал, что ему удастся уйти от правосудия? Он ведь понятия не имел, что Джайлз с Софи убегут из дома, забрав с собой тело.
— А разве кто-нибудь поверил бы Джайлзу, скажи тот, что человек, разносящий газету, столкнул Джоанну с лестницы? Человек, который, кстати, не оставил после себя никаких следов? Человек, которого Джоанна никогда раньше даже не встречала? Человек, который, по мнению Софи, ушел от них еще несколько часов назад? Не забывай, Софи тоже думала, что это сделал Джайлз. Любой старейшина Истинных Евангелистов подтвердил бы, что Ховав был с ним. А его жена сказала бы, что он был с ней, жены всегда их выгораживают. Посмотри хотя бы, как вели себя старейшины после исчезновения троих человек. Они, а особенно Иашув Райт, вели себя не просто словно ни в чем не виноваты, а так, будто они вообще не имеют к этому никакого отношения. Прелюбодеяние для них — самое гнусное прегрешение. А жестокое убийство ничего не значит, тем более если совершено оно с благими намерениями, да и ложь в суде для них не более чем пустяковый проступок, который легко прощается.
— Так значит, этот уважаемый киоскер, этот столп церкви, ведущий безупречную жизнь, вдруг набросился на молодую женщину и зверски убил ее? Немного странно, разве нет?
— Было бы странно, если бы твои слова соответствовали действительности.
— Что ты этим хочешь сказать?
Вексфорд задумчиво проговорил:
— Ты же знаешь, я не люблю обсуждать работу дома. Да и ты тоже. Доре пришлось немного поучаствовать в этом деле, она искала для меня информацию в Интернете, но Сильвия ничего не знала до тех пор, пока не увидела в газете коротенькое сообщение о том, что Ховав предстал перед мировым судьей. Она прочла его в «Кингсмаркэмском Курьере» — хоть в чем-то эта газета пригодилась. Она пришла к нам, конечно, с этим своим Джонни, и рассказала мне, что произошло однажды ночью, когда она дежурила на горячей линии в этом своем «Убежище»… Это случилось несколько лет назад. Звонившая не назвала своего имени. Сначала не назвала. Она сказала, что ее избил муж и ей страшно оставаться дома, потому что скоро он должен вернуться с религиозного собрания. Сильвия подумала, что все это звучит как-то странно, но тем не менее посоветовала женщине взять такси и приехать в «Убежище». Как ты, наверное, уже догадался, это была Присцилла Уинтер, миссис Ховав Уинтер. У нее был сломан нос, подбиты оба глаза, а все тело было в синяках.
— Неужели старейшина церкви Истинных Евангелистов на такое способен?
— О да, способен, кстати, ему это было не впервой. Хотя так он ее уже давно не избивал. Он частенько поколачивал ее, а однажды сбросил с лестницы, когда их дочь была еще маленькая. Сделал он это потому, что, придя домой, увидел, как она пьет чай с соседом. Жаль, но она провела в «Убежище» всего два дня, а потом вернулась домой. Она не могла бросить Серну, так она сказала.
— Сейчас ее избавят от Ховава, — сказал Бёрден. Он снял с пыльной деревянной вешалки свой плащ и плащ Вексфорда. Они вышли на Хай-стрит. Дождя уже не было, только слегка моросило. — Но мне до сих пор непонятно, почему ты утверждаешь, что это было убийство. Яростное нападение, согласен, трагический инцидент, тоже согласен, пусть это будет даже непреднамеренное убийство. Но почему ты уверен в его преднамеренности?
— А разве я тебе не говорил? — Вексфорд раскрыл зонтик. — После того как перчатки высохли, Ховав надел их и не снимал. Но не для того, чтобы согреться. Ночь не была холодной, а в доме было включено отопление. Он собирался ее убить, а перчатки надел, чтобы не оставлять отпечатков в комнате Джайлза и на его Библии. Не делая никаких психологических заключений, могу сказать, что, убивая Джоанну, он символически убивал и свою жену, и, может статься, множество других женщин.
— А я сказал бы, — ответил Бёрден, видимо, напрочь позабыв, что недавно посещал курсы психологии, — что он просто был полным негодяем.
— Послушай, — сказал Вексфорд, — я забрал зонтик — это зонтик кого-то из туристов, но они уже уехали. Кажется, я совершил первую в своей жизни кражу.
138 
