Последние отзывы

  70  

Хотя Рина старалась не показывать этого, Декер понимал, что после смерти Брама она стала совсем другой. Особенно она переживала из-за того, что никогда не признавалась Декеру, насколько глубокими и сложными были ее чувства к Браму. Конечно, она в каком-то смысле любила Брама, но главное было не в этом. Он олицетворял собой ту последнюю нить, которая связывала Рину с ее бывшим мужем, Ицхаком. С безвременной кончиной Брама ей пришлось пережить как бы две смерти одновременно. Это было для Рины очень тяжелым испытанием. Впрочем, для Декера и мальчиков тоже.

Возможно, это могло стать точкой отсчета новой жизни, перемен к лучшему, подумал Декер, если бы только удалось справиться с демонами, поселившимися у него в душе.

Одиннадцать двадцать. Поздно, но не для такой совы, как Синди, решил лейтенант и набрал номер. Дочь сняла трубку после первого же гудка. Декер спросил, как у нее прошел день.

— Обычно. Ничего особенного, — ответила она и, помолчав немного, добавила: — Я разговаривала с одним моим бывшим преподавателем, который вел у нас уголовное право. Когда я сообщила ему о своем решении пойти на работу в управление полиции Лос-Анджелеса, он сказал, что было бы куда лучше, если бы я пошла в ФБР.

— Да ты шутишь! — воскликнул Декер.

— Он говорит, что полицейское управление Лос-Анджелеса — это сборище клоунов.

— О, черт... получается, что я несколько лет подряд выкладывал по двадцать тысяч в год ради того, чтобы ты прислушивалась к таким советам?

— Он считает, что в ФБР работают более подготовленные в профессиональном отношении и более образованные люди.

— Там одни недоноски собрались, в этом твоем ФБР!

— Пап, они снова объявили набор — какое-то время новых сотрудников не принимали. Я же как раз тот человек, который им нужен — молодая женщина, образованная, отец работает в правоохранительных органах.

— Что ж, поздравляю. Если твоей целью было по-настоящему меня огорчить, то тебе это удалось.

— Понимаешь, папа, я действительно хочу заниматься раскрытием преступлений, а не просто носить темные очки.

Декер так громко расхохотался, что даже испугался, не разбудит ли он своим смехом Рину.

— Теперь я знаю, почему так тебя люблю, Син, — заметил он.

— Конечно, у вас тоже есть хорошие работники.

— Ну да, один или два.

— Слушай, а почему ты позвонил мне в половине двенадцатого ночи? Погоди, я сама тебе скажу. Как и большинство мужчин, ты никогда не пользуешься телефоном для пустой болтовни. По телефону ты говоришь исключительно о делах или договариваешься о встречах. Если бы ты хотел со мной просто потрепаться, ты бы пригласил меня позавтракать или пообедать вместе. Так что же ты хочешь выяснить?

Декера удивила проницательность дочери.

— Скажи, что это за французский экзистенциалист, который написал книжку про то, как один парень не плакал на похоронах своей матери, а его за это арестовали?

— Это Камю, книга называется «Незнакомец». А что?

— Насколько я понимаю, ты эту книгу читала.

— Да, на французском.

Декер снова рассмеялся, но на этот раз тихонько.

— Ты чего? — не поняла Синди.

— Выпускница Колумбийского университета, читающая Камю в оригинале, на французском языке, хочет стать полицейским. Что ж, может, ты и вправду больше подходишь для работы в ФБР. Будешь сидеть целыми днями в своем кабинете, размышлять о жизни и создавать психологические портреты серийных убийц. Хотя они не больно-то помогают в раскрытии серийных убийств...

— Ты рассуждаешь как очень ограниченный человек.

— Этот твой преподаватель уголовного права просто придурок. Слушай, а что такое экзистенциализм?

— Суть в том, что всем на свете руководит случай... во всем происходящем нет никакого смысла. И еще — каждый за себя.

— Очень похоже на фэбээровскую философию.

— Папа...

— Короче, смысл экзистенциализма сводится к тому, что, мол, давайте, ешьте друг друга поедом?

— Не совсем так. Экзистенциалисты считают: раз все, что происходит в мире, бессмысленно и бесцельно, значит, человеческий индивид должен утверждать в этом мире гуманизм через посредство свободной воли. В итоге получается, что основная задача — сделать наше общество цивилизованным.

— Человеческий индивид, говоришь?

— В Колумбийском университете было принято выражаться таким языком. А что это ты расспрашиваешь меня о Камю?

  70