Последние отзывы

  201  

Самолет, нырнув в облака, набирал высоту. И сразу машина стала послушной и легкой.

«В этот момент я почувствовал: спасены! И подумал: что там творится сейчас на базе! Посмотрел на часы. Было 12 часов 36 минут – все уместилось в двадцать одну минуту.

Летели на север над морем, понимали: над сушей будут перехвачены истребителями. Потом летели над морем на юго-восток. Внизу увидели караван кораблей. И увидели самолеты, его охранявшие. Один «мессершмитт» отвернул и рядом с «хейнкелем» сделал петлю. Я видел недоуменный взгляд летчика: мы летели с выпущенными шасси. Высота была около двух тысяч метров. От холода и громадного пережитого возбуждения пилот и его пассажиры в полосатой одежде не попадали зуб на зуб. Но радость переполнила сердце: я крикнул: "Ребята, горючего в баках – хоть до Москвы!" Всем захотелось прямо до Москвы и лететь. Но я понимал: такой полет невозможен – станем добычей своих истребителей и зениток…»

В лагере после побега гитлеровцы проводили повальные обыски, считали узников. Авиационное подразделение, осуществлявшее испытания новейшей техники, возглавлял тридцатитрехлетний летчик Карл Хейнц Грауденц, имевший немало военных заслуг. По некоторым данным, именно он летал на угнанном «хейнкеле», имевшем вензель «Г.А.» – «Густав Антон».

По немецким источникам, спустя пять дней на базу явился сам рейхсмаршал Герман Геринг. Он был вне себя, сорвал с коменданта лагеря (говорят, что впоследствии он вместе с несколькими эсэсовцами-охранниками был расстрелян), погоны и награды.

Каким образом уцелела голова Карла Хейнца Грауденца – остается загадкой. Возможно, вспомнили о прежних заслугах бывшего аса, но, скорее всего, ярость Геринга была смягчена спасительной ложью. Объявили, что угнанный самолет был якобы сбит под Кюстрином… Как выяснилось позже, угнанный «Хейнкель-111» предназначался для управления полетами «Фау». Да и сам факт угона пленными бомбардировщика с секретного объекта был вопиющим и невероятным.

…Когда внизу потянулись бесконечные обозы, колонны машин и танков, Девятаев понял, что самолет приближается к линии фронта. Вскоре показались дымы, вспышки разрывов… При виде летящего «хейнкеля» люди с дороги вдруг побежали и стали ложиться. Неожиданно загрохотали зенитки.

«…Два снаряда «хейнкель» настигли. Слышу крик: "Ранены!" И вижу, дымится правый мотор. Резко бросаю самолет в боковое скольжение. Дым исчезает. Но надо садиться. Садиться немедленно. Внизу раскисшая, в пятнах снега земля: дорога, опушка леса, и за ней – приемлемо ровное поле. Резко снижаюсь. Неубранные шасси в земле увязнут. Надо их срезать в момент посадки скольжением в сторону…»

Артиллеристам 61-й армии с дороги, ведущей к линии фронта, хорошо было видно, как на поле, подломив колеса, юзом на брюхо сел вражеский «хейнкель». Вдоль лесной опушки солдаты бросились к самолету.

«…А мы в «хейнкеле» не вполне уверены были, что сели среди своих. Плексигласовый нос самолета был поврежден. В кабину набился снег с грязью. Я выбрался кое-как… Тишина. Винты погнуты, от моторов поднимается пар. "Хейнкель", пропахавший по полю глубокую борозду, казался сейчас неуклюжим толстым китом, лежащим на животе. Не верилось, что два часа назад машина стояла на секретнейшей базе фашистов».

Выбравшись из самолета, бывшие узники попытались скрыться в лесу. Вооружившись винтовкой убитого вахтмана и пулеметом с самолета, поддерживая раненых, они пробежали сотню шагов по полю, но потом вернулись назад – сил уже не было. Затащив оружие в самолет, они решили выждать, что будет дальше.

Пока имелось время Девятаев написал на обороте полетной карты, кто они, откуда бежали, где до войны жили. Перечислил все фамилии: Михаил Девятаев, Иван Кривоногов, Владимир Соколов, Владимир Немченко, Федор Адамов, Иван Олейник, Михаил Емец, Петр Кутергин, Николай Урбанович, Дмитрий Сердюков.

Когда за словами: «Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь, иначе пальнем из пушки!», донесшимися с опушки, послышалась порция отборного мата, сидевшие в самолете словно воскресли. Для них сейчас это были самые дорогие слова.

Услышав в ответ русскую речь, ошеломленные артиллеристы с автоматами в руках подбежали к самолету. Десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью, плакали, повторяя одно только слово: «Братцы, братцы…»

В одной из фронтовых газет появилась заметка со снимком: на подтаявшем поле на брюхе лежит самолет «хейнкель», из которого только что вышли люди в полосатой одежде. Два часа назад они еще были узниками. В расположение артиллерийского дивизиона их понесли на руках, как детей, – каждый весил менее сорока килограммов…

  201